Каким удивительным стал для меня опыт плоского пультования, то есть не трехмерного, а на экране, когда я видел все посредством мозговой проекции, сформированной в чужом разуме! У меня возникало ощущение несвободы движений, невозможности посмотреть туда, куда я хотел. Словно я скакал на лошади у кого-то за спиной и со специальным хомутом на шее, который не давал повернуть голову.

Мы проработали не больше получаса. Во время первой попытки мы и не собирались пускаться в безрассудные операции, чтобы избежать риска, что нас заметят. Речь шла только о проверке возможности подключения и передвижения внутри системы, не вызвав блокировки протоколами безопасности. И на этот счет мы могли быть спокойны. Взлом, совершенный нашей командой, действительно позволил нам проникнуть в Инфокосм биоСтрукта, хотя нам пришлось пройти через все подпрограммы, автоматически обеспечивающие аккредитацию, когда пультуешь непосредственно из Алмаза.

Настоящий, пусть и маленький, прорыв.

Да, мы здорово продвинулись, но этого было недостаточно. На месте мы столкнемся с теми же трудностями, что и во время прошлых силовых операций в Нод-2; в Инфокосме невозможно сделать шаг в сторону от размеченных тропинок, чтобы тебя автоматически не засекли. Вот над этими проблемами нам и предстояло потрудиться в ближайшие недели: переработать в большом масштабе те достижения, которые в прошлом году позволили мне проникнуть в черную зону.

Когда Танкред вернулся после тайной встречи с герцогом Нижней Лотарингии, я смог поделиться с ним радостью нашего решающего прорыва. Конечно, это только начало, и мы еще были далеки от обнаружения тех неоспоримых доказательств, которые, возможно, таились в бесконечных закоулках биоСтрукта, однако мы прошли через основополагающий этап.

Танкред очень обрадовался, тем более что его новости хорошими не были. Операция «Огненный круг» – так штаб окрестил развертывание большого концентрического фронта, открытого по сторонам Нового Иерусалима, – замысливалась как единственная попытка захвата планеты. Если по какой-либо причине она провалится, будет отдан приказ об энергетических ударах с орбиты, которые, помимо миллионов смертей, на многие десятилетия сделают затронутые районы непригодными для жизни.

И тогда, вместо того чтобы стать единственными хозяевами Акии Центавра, люди превратят ее в ад.

* * *

5 февраля 2206 ОВ

Когда Клоринда ди Северо зашла в здание, прилегающее к Дворцу правосудия, ей было плохо почти до тошноты. Именно здесь, под сенью скалистого возвышения контрольной башни, проходили заседания военного трибунала Нового Иерусалима.

Утром ей сообщили, что после полудня ее ожидает следственная комиссия, чтобы выслушать объяснения плачевного провала порученной ей накануне операции в секторе дельта-17. Для любого солдата общение со следственной комиссией сомнительное удовольствие, а когда заседание еще и проходит в здании, где обычно располагается военный суд, слушания могут быстро перерасти в экзекуцию.

Хотя Клоринда позаботилась о том, чтобы прийти на двадцать минут раньше, она предпочла подождать снаружи и явиться ровно в назначенный час. Угрюмый секретарь за серо-голубой регистрационной стойкой проверил ее личность, войдя в закодированные данные ее мессенджера, снял виртуальную печать с ее вызова и наконец сухо бросил:

– Второй коридор, зал А.

Она поблагодарила кивком, которого тот даже не заметил, и пошла в указанном направлении под взглядами двух военных полицейских у входа.

Второй коридор был таким же ничем не примечательным, как любой другой в административном здании, поскольку следственная комиссия занимала лишь пристройку к трибуналу; тем не менее даже через стены Клоринда физически ощущала близость военного суда – как молчаливое, но осязаемое и исполненное угрозы присутствие.

Сегодня ей предстояло лишь дать показания, о суде речи пока не было. Ее вызвали, чтобы она объяснилась по поводу серьезных просчетов, которые привели к тому, что двадцать четыре часа тому назад операция под ее командованием потерпела позорное поражение.

Однако, помимо громкого провала задания, основным предметом рассмотрения были лживые доклады группы унтер-офицеров, которые стремились отвести от себя внимание военной юстиции, что и привело к созыву комиссии. Во всяком случае, так думала Клоринда.

Амазонка остановилась перед дверью в зал А. Она медленно выдохнула из легких весь воздух и сделала глубокий вдох, надеясь таким образом замедлить биение сердца. После чего толкнула сразу обе створки и решительно вошла.

Маленький, с голыми стенами зал заседаний выглядел как большинство внутренних помещений Нового Иерусалима: он был составлен из сборных элементов, предназначенных для быстрого монтажа без расчета на долговечность, функциональным, но без малейших эстетических запросов. Кстати, как и повсюду в гигантском военном лагере, здесь уже виднелись признаки обветшалости. Некоторые сборные пластины покорежились от уличной жары, на стыках стали появляться бурые разводы по мере того, как крошечные песчинки пробивали себе дорогу, несмотря на самые мелкозернистые защитные фильтры. Тусклое освещение затуманивало зрение, а едкий запах химических моющих средств раздражал ноздри. Все шестьдесят стульев для возможной публики были пусты.

В глубине за стоящими в ряд столами сидели одиннадцать человек, среди них шестеро весьма высокопоставленных. Шестеро! Для Клоринды это был удар.

Она ожидала, что предстанет перед главнокомандующей полком амазонок, полковником Изабеллой Павийи, а также своим капитаном, ветераном Джулией Балтазар, под чьим непосредственным командованием находилась, ну и, возможно, несколькими административными чинами полка амазонок.

Однако, кроме этих людей, явились и несколько высших армейских чинов, а главное, некоторые сеньоры! Большинство из них итальянка знала в лицо. Тут был главнокомандующий наземными силами, а еще генерал-советник (один из двух руководителей авиагруппы истребителей-перехватчиков), два драгунских полковника и подполковник танкового полка. Она сразу узнала маркиза де Вильнёв-Касеня, исполнительного командующего армиями крестоносцев, по-прежнему остающегося на этом посту, несмотря на свою вопиющую некомпетентность, графа Тулузского Раймунда де Сен-Жиля, а также мерзкого Ознена Тафура, которого все считали правой рукой Роберта де Монтгомери, хотя он официально покинул свой пост после того, как его шеф получил высшую должность Praetor peregrini.

Беспокойство Клоринды резко усилилось. С какой стати для того, чтобы выслушать, как простая амазонка – пусть даже недавно получившая чин лейтенанта – отчитается о задании, не имевшем никакого стратегического значения, собрался такой ареопаг? Но едва вопрос сформировался, ответ хлестнул ее, как пощечина. Это было так очевидно.

Клоринда прошла последние метры, отделявшие ее от расстеленного параллельно столам ковра. Для нее не предусматривалось ни стула, ни стола, значит все время слушания ей предстояло стоять. При ее приближении члены комиссии, которые переговаривались между собой, умолкли.