Теперь настала очередь Лили скрестить руки на груди.

– Нет, если уж начал, выскажись!

Чарли слегка наклонил голову набок.

– Я просто не знал, что такие вещи можно анализировать, – наконец, выдал он.

Йо, который все это время слушал их разговор со своего дивана, приоткрыл один глаз.

– Успокойтесь, вы двое! – сказал он, втайне забавляясь.

– Я всего лишь пытаюсь объяснить твоему другу, в чем заключается моя работа. Но, судя по всему, ему нелегко следовать за моей мыслью… – сказала Лили, бросив на Чарли косой взгляд.

Он фыркнул.

– Еще бы, когда изо всех сил стараешься не расхохотаться!

– Это еще к чему? – Лили сердито вскочила из-за стола.

– Эй, вы там, держите себя в руках! Я ведь и вмешаться могу, – пригрозил Йо, изо всех сил пытаясь привстать. Увидев, как скривилось от боли его лицо, Лили немедленно опустилась обратно.

– Брось, старик, ты даже вон встать не можешь! – Чарли с ухмылкой наблюдал за бесплодными усилиями друга. – И вряд ли сможешь в ближайшие дни.

Йо поморщился.

– На твоем месте я не был бы так уверен!

– Мы просто беседуем, не переживай. Лили как раз собиралась рассказать мне, как она… а-на-ли-зи-ру-ет человеческие страдания! – Чарли снова повернулся к Лили.

Ее глаза гневно сверкнули.

– И что не так?

Чарли хмыкнул.

– Ты выросла в чертовом Бельвю! Ты же понятия не имеешь, о чем пишешь, – сердито пробурчал он.

– Я давно там не живу, и тебе это известно! – взвилась Лили.

Чарли кивнул.

– И все-таки ни черта ты не знаешь про жизнь в трущобах.

Лили на мгновение потеряла дар речи. Она открыла рот, словно собираясь ответить, но тут же закрыла его, и, прищурившись, посмотрела на Чарли.

Йо, который убедился, что никто не бросается ни на кого с кулаками, откинулся на спинку дивана и натянул одеяло до подбородка. Пусть разбираются между собой.

– Все я знаю! Чем я отличаюсь от этих людей? Я отказалась от всего, что у меня было, – сказала Лили, немного успокоившись.

– Этих людей? – Чарли нахмурился. – А я тебе скажу, в чем разница. Говоришь, отказалась от всего? Но работа-то у тебя есть. Причем не такая, на которой приходится гнуть спину шесть дней в неделю и все равно оставаться голодным. У тебя есть образование, которое позволяет выполнять эту работу. У тебя есть знания, которыми никто в окрестных районах похвастаться не может. Да по одному тому, как ты разговариваешь и как разговаривают местные женщины, сразу понятно, что вы из разных миров. У тебя есть возможности, которых у других никогда не будет. А знаешь, что еще у тебя есть?

Лили покачала головой.

– Что? – тихо спросила она.

– Запасной выход. Ты думаешь, что порвала со своей семьей. Что ты – героическая отступница, которая отказывается от любой помощи, потому что хочет всего добиться сама. Но, послушай, что я скажу: если когда-нибудь тебе станет по-настоящему плохо, если ты будешь голодать или мерзнуть на улице, они тебе помогут. И ты примешь эту помощь. До сих пор ты не знала ни нужды, ни истинного страдания. Нищета – это когда у тебя нет выхода. А ты в случае серьезной опасности в тот же час вернешься в Бельвю. Я могу тебе это гарантировать. Вот и вся разница.

На какое-то время в комнате повисла тишина.

– Но я всего лишь хочу помочь! – наконец, сказала Лили, сбавив тон. Слова Чарли, по всей видимости, заставили ее всерьез задуматься. – Если бы писать о человеческих страданиях разрешалось только тем, кто испытал все это на себе, мир потерял бы много прекрасных книг. Не говоря уже о газетах.

Чарли тихо вздохнул.

– Я не к этому вел.

Снова стало тихо.

– Ты прав, я всегда буду смотреть на эти кварталы взглядом постороннего, – наконец, сказала Лили, а затем замолчала, словно обдумывая следующие слова. – Но не ты!

– Что ты хочешь этим сказать? – недоуменно спросил Чарльз.

Лили снова оживилась.

– У меня есть идея. Ты можешь стать моим проводником!

– Что-что? – испуганно воскликнул Чарли.

Но Лили уже было не остановить.

– Мне постоянно приходится сталкиваться с ограничениями в своих исследованиях. Я плохо ориентируюсь. Часто не осмеливаюсь пойти одна в те места, которые мне нужны, – сказала она. – Или Йо не отпускает. Помощь мне не помешала бы.

Чарли фыркнул.

– Ни в коем случае!

– Если честно… – Йо наконец открыл глаза. – Я был бы очень тебе благодарен, старик.

Лили и Чарли, которые, по всей видимости, ненадолго забыли о его присутствии, одновременно обернулись и удивленно посмотрели на него. Он невольно усмехнулся. До чего они все-таки похожи!

Он кивнул.

– Она бывает легкомысленной. Ты же помнишь, как она заявилась тогда в кабак? Посреди ночи. Местных, говорит, расспросила! – Йо неодобрительно покачал головой. – Уму непостижимо!

Чарли хмыкнул в знак согласия.

– Совсем рехнулась! – согласился он.

Лили возмущенно выпрямилась.

– Эй! – воскликнула она, но никто не обратил на нее ни малейшего внимания.

– Я все время беспокоюсь о ней. Она не только безрассудна, но и невероятно упряма, как ты и сам наверняка заметил, – продолжил Йо.

– Еще бы мне не заметить! – Чарли громко рассмеялся.

– Эй! – снова воскликнула Лили.

– Если она что-то вбила себе в голову, ее уже не удержишь. А из-за работы я не всегда могу ее сопровождать. Так что мне будет гораздо спокойнее, если ты согласишься взять на себя роль ее провожатого. Разумеется, она заплатит за твои услуги. И я добьюсь от нее обещания быть к тебе добрее. – Йо послал Лили невинную улыбку. – По рукам?

– Ну, ей придется, конечно, очень постараться… – начал Чарли.

– ЭЙ! – уже в третий раз возмутилась Лили, и все трое рассмеялись.

* * *

Так началась их с Чарли странная совместная работа. К удивлению Лили, они неплохо поладили. Она обнаружила, что ей нравится шутливый нрав Чарли и что его грубые манеры были всего лишь фасадом, за которым, как и говорил Йо, таилось мягкое и сострадательное сердце, мало чем отличавшееся от ее собственного.

Лили повезло с новым провожатым. Он, как никто другой, знал темные уголки Гамбурга, говорил на трех языках, работал почти на всех работах, о которых рассказывал ей, и, самое главное, знал, где найти людей, с которыми ей нужно было побеседовать для той или иной статьи. Город, который Чарли открыл для нее, оказался еще беднее, отчаяннее и мрачнее, чем все, что ей доводилось видеть прежде.

Он показал ей маленьких детей, что собирали кошачий и собачий помет. Целый день они бегали по городу с ведерками, а