– Можешь, – кивнул Ларци. – Но поверь мне, мальчик, сколько бы времени ты здесь ни провел, такого вечера, как сегодня, у тебя больше не будет. Не трать его напрасно, наши с Лоренцо старые скучные физиономии ты еще увидишь. А последние часы твоей юности не вернутся никогда.

– Да что ты ему объясняешь? – фыркнул Стилет. – Сам знаешь, такие вещи никогда нельзя понять вовремя. Их понимаешь потом, когда уже поздно. Брысь, говорю, кошак королевский, а то за шкирку выкину.

И медленно, с показной ленцой потянулся, делая вид, что собирается осуществить угрозу.

Лучано ухмыльнулся, протяжно мяукнул, толкнул каретную дверцу и выскочил в благоуханную сырую ночь, что разом обняла его со всех сторон, обрушилась звуками и запахами, пропитала насквозь. Экипаж, даже не замедлив хода, покатил дальше, только хлопнула дверца, а Лучано, глупо улыбаясь, запустил пальцы в кошель, прикидывая, где сейчас можно купить лучшую выпивку и закуску. Фелипе живет совсем рядом – пару кварталов пройти! Надо было, конечно, заскочить домой за лютней, которую собрался ему подарить, но теперь уже самому не терпится увидеть приятеля. Хоть бы он сегодня ночью не работал!

…Окно в мансарде над ювелирной мастерской, где Фелипе иногда изображал примерного подмастерье, светилось ровным теплым сиянием. Лучано пригляделся к задернутой занавеске, дождался, пока за ней мелькнет расплывчатый силуэт, и запустил в окно мелкий камешек. Рядом загавкала собачонка, и Лучано прижался к забору, который перемахнул, не тратя времени на разведку, скользнул поближе к наружной лестнице, ведущей в мансарду. Но не поднялся, а шагнул в круг света от висящего на ней фонаря и негромко позвал в темноту:

– Фелипе! Иди сюда! Я это, я, можешь не приглядываться.

Ну, в самом деле, не ждать же, что опытный Шип спустится по лестнице, словно обычный подмастерье, даже не проверив, кто это его навестил. Дураком Фелипе никогда не был.

Быстрая темная тень метнулась к нему откуда-то сбоку, и не успел Лучано вздохнуть, как его стиснули, приподняли и двинули им в стену под лестницей. Дыхание перехватило, он только и успел, что перехватить крепкие руки, сжавшие его предплечья, а потом просипеть:

– Пиппо…

– Скотина! – яростно выдохнул Фелипе, оторвав его от стены и снова от души влепив спиной туда же. – Кошак блудливый! Я же за тебя, дурня, полгода с лишним боялся! А ты даже не писал, мерзавец! Если бы грандмастер Ларци не говорил, что ты еще жив… Я бы… Я бы… Тебя что, под замком все это время держали?! Не мог пару минут выбрать – весточку послать?! Ты… Ты… Верблюд ты мауритский, Фортунато!

– К-к-кто? – выдавил Лучано, мотаясь в руках друга, как тряпичная кукла, откуда только у Фелипе столько сил взялось? – Вер-р-рбля… Верблюд?!

– Это все, что тебя интересует? – ядовито осведомился Фелипе, на прощание встряхнул его так, что у Лучано зубы лязгнули, и отпустил. – Скотина это вьючная и верховая! На тебя похож, такой же упрямый и наглый!

– В Арлезу работать ездил? – понял Лучано и тут же виновато взмолился: – Прости, Пиппо! Дурак, признаю! И мерзавец! И этот, как его… вер… вер… Осел, в общем! Прости, а?

Уже сам шагнув к другу, он крепко его обнял, слыша возмущенное сопение Фелипе и действительно горя от стыда. Надо было, надо было написать! И вправду скотина!

«Останусь у него сегодня, – решил Лучано, хотя настроения на любовные игры не было. – Надо же как-то загладить…»

– Барготовы подштанники, – ругнулся он, пытаясь скрыть неловкость. – Амарилья разбилась!

Действительно, корзину с выпивкой и закуской они нечаянно толкнули, и резкий запах крепкого ликера из апельсинов теперь плыл по двору.

– Думаешь, не найду, чем тебя угостить? – фыркнул Фелипе все еще обиженно. – Пойдем наверх, а то хозяин вылезет, начнет ругаться.

У пожилого ювелира Фелипе работал не столько подмастерьем, сколько охранником, доставляющим заказы. Непыльная работа, а если ювелир и подозревал, где его охранник проводит большую часть свободного времени, то благоразумно помалкивал. В Вероккье все отлично знают, на что стоит закрывать глаза.

Подхватив корзину, из которой сочилась амарилья, Лучано вслед за Фелипе поднялся по лестнице, пятная ступени янтарными каплями, густыми, как кровь.

– Кстати, – вспомнил он. – А что там Вито? Голос вернулся?

– Не успел, – отозвался Фелипе. – Погорел Вито на заказе через месяц, как ты уехал. Сам лег и напарника в Претемные Сады прихватил. Если б не ты, Фортунато…

Договаривать то, что и так было понятно обоим, он не стал. Если б не заступничество Лучано, в Претемные Сады вместе с дураком Вито мог бы отправиться не другой Шип, а Фелипе. А Лучано узнал бы об этом только сейчас…

– Заходи. – Фелипе распахнул перед ним дверь и уже без упрека сказал: – Давно тебя жду, с того дня, как грандмастер Ларци в Дорвенант уехал. Что пить будем, амарилью или карвейн?

«С радости пьем или с горя?» – правильно понял Лучано этот деликатный вопрос и улыбнулся.

– Амарилью, – успокоил он друга и вытащил из корзины еду, раз уж бутылка приказала долго жить. – Между прочим, наши мастера сегодня тоже пить изволят. Отмечают шутку, которую сыграли над Тино. Ох, Фелипе, мне столько тебе рассказать надо!

Он расплылся в улыбке, чувствуя, что наконец-то вернулся домой. Точнее, в то место, которое тоже было его домом благодаря невысокому плечистому парню с некрасивым, но живым лицом и ручищами молотобойца. Лучано с умилением воззрился на Фелипе, и тот, хмыкнув, достал из шкафчика пару стаканов, тарелки и бутылку темного стекла.

– Что празднуем? – деловито осведомился, расставляя на небольшом столике у кровати.

Одобрительно глянул на копченое мясо, сыр и прочие закуски, принесенные Лучано, вогнал штопор в пробку и выдернул ее. Запах амарильи в комнате стал еще гуще, и Лучано с беспечным удовольствием подумал, что это славный запах для того, что им предстоит. И для разговора, и для любви. И что он, пожалуй, соскучился по Фелипе больше, чем сам думает. Присел на кровать, потянулся порезать сыр и вскинулся, проводив мелькнувшее на руке друга кольцо потрясенным взглядом.

– Пиппо, ты… Младший мастер?!

– Надо же, заметил, – усмехнулся Фелипе, не переставая накрывать стол. – Ну да, пару месяцев назад кольцо получил.

– И даже… – начал Лучано и осекся. Он сам не писал Фелипе, а куда тот мог присылать письма? В королевский дворец? – Пиппо, ты же не хотел в младшие мастера, – сказал он растерянно вместо того, что собирался сказать.

– Ну, не хотел, – пожал плечами Фелипе, наклоняя бутылку над стаканом. – А потом подумал хорошенько и захотел. Надоело совсем уж бесправной скотинкой быть. Да и мастер Лоренцо сказал, что пора.

– Кровь Барготова! – выдохнул Лучано. – Если б я знал! Я бы тебе про экзамен рассказал.

Рассказал бы! Ни на мгновение не задумавшись, что за такое нарушение правил гильдия карает сурово. Лишь бы Пиппо не пришлось проходить через такой же ужас, как ему в свое время.