помолчала. — Я видела, как женщины торгуют удовольствием за монеты, чтобы накормить своих детей, а другие поступают так же, чтобы забыть о детях, пить вино и принимать всякие порошки. Я видела мужчин, которые работают от восхода до заката, а их жены относятся к ним с полнейшим пренебрежением. Я видела, как мужчины бьют и используют тех, кого они должны защищать, даже собственных детей. Я видела, как некоторые из вас превращают своих собратьев в рабов. Я видела, как они сражаются за свою свободу. Я видела, как люди закона его предают, и людей, которые ненавидят закон за мягкость. Я видела благородных защитников и садистов-целителей, а еще создателей прекрасного, над которыми смеются, восхищаясь теми, кто порождает уродство и разрушение.

Кито потрясла головой.

— Твой народ, астелианец, самый злобный и добрый, самый дикий и благородный, предательский и верный, вы самые удивительные и завораживающие существа из всех, кого мне доводилось видеть. — Ее пальцы вновь коснулись его щеки. — А ты самый удивительный из всех.

Джефф долго молчал.

— Что ж, теперь я понимаю, почему ты считаешь всех нас безумными, — наконец сказал он.

— Я думаю, твой народ может быть великим, — продолжала Кито. — Действительно достойным. Единственный будет вами гордиться, глядя на вас сверху. В вас все это есть. Но еще в вас сидит жажда власти. Предательство. Фальшивые маски. И сознательные ошибки.

Джефф слегка нахмурился:

— Сознательные ошибки?

Кито кивнула:

— Когда кто-то из вас говорит то, чего нет. Говорящий ошибается, но создается впечатление, будто он это делает специально.

Джефф подумал секунду и понял:

— Ты говоришь о лжи?

Кито недоуменно заморгала:

— Что лежит? Где лежит?

— Нет, нет, — поправил ее Джефф. — Это такое слово. Когда ты сознательно говоришь неправду, чтобы заставить другого думать, будто это правда.

— Лежать — значит… отдыхать. Спать. Иногда имеется в виду спаривание.

— И еще ложь означает, что человек говорит то, чего нет, — сказал Джефф.

— Но почему вы используете одно и то же слово для разных вещей? Это смешно.

— У нас есть много таких слов, — сказал Джефф. — Они могут значить больше, чем что-то одно.

— Но это глупо, — заявила Кито. — Людям и так непросто понять друг друга, а вы еще все усложняете словами, которые означают разные вещи.

— Ты права, — согласился Джефф. — Называй это обманом. Любой астелианец это поймет.

— Ты хочешь сказать, что так поступают все астелианцы? — спросила Кито. — Говорят то, чего нет? Говорят обманами.

— Большинство из нас.

Кито едва слышно презрительно вздохнула:

— Слезы Единственного, зачем? Разве мир не достаточно опасен и без этого?

— А твой народ никогда не лж… не говорит обманами? — спросил Джефф.

— А зачем?

— Ну, иногда астелианцы говорят обманами, чтобы защитить чьи-то чувства.

Кито покачала головой:

— Если сказать то, чего нет, оно не появится, — заявила она.

Джефф едва заметно улыбнулся:

— Конечно. Наверное, мы надеемся, что до этого не дойдет.

Глаза Кито сузились.

— Значит, ваши люди говорят обманами даже с собой. — Она тряхнула головой. — Безумие. — Кито провела теплыми пальцами по краю его уха.

— Кито, ты помнишь, как мы взбирались по веревке в долине Воскового леса? — едва слышно спросил Джефф.

Она содрогнулась, но не отвела глаз и кивнула.

— Между нами кое-что произошло. Ведь так? — Джефф и сам не заметил, как поднес свою руку к лицу Кито, пока не ощутил гладкую кожу ее щеки под своими пальцами. — Твои глаза изменились. Это что-то для тебя значит.

Она долго молчала, а потом, к удивлению Джеффа, на ее глаза навернулись слезы. Ее рот дрогнул, но она так и не заговорила, а лишь едва заметно кивнула.

— Что произошло? — нежно спросил Джефф.

Она сглотнула и покачала головой. Повинуясь импульсу, Джефф сказал:

— Так вот что ты имела в виду, когда сказала, что ты стоишь на страже, — сказал он. — Если бы это был геардос, ты бы стояла на страже геардосов. А если бы лошадь, ты бы стояла на страже лошадей.

Из ее зеленых глаз капали слезы, но дыхание Кито оставалась ровным, и она не отводила глаз.

Джефф провел пальцами по ее светлым волосам. Они оказались необыкновенно тонкими и мягкими.

— Кланы твоего народа. Волки, лошади, геардосы. Они… каким-то образом объединяются с…

— Да, астелианец, — тихо ответила она. — Наши чала. Наши тотемы.

— Значит… я твой чала.

Она сильно задрожала и издала какой-то тихий звук. А потом ее голова расслабленно опустилась ему на грудь.

Джефф, уже ни о чем не думая, обнял ее за плечи и прижал к себе. Его удивило новое ощущение. Никогда еще к нему так не прижималась девушка. Она была теплой и нежной, а аромат ее волос и