Но это не так.

Все, чего я хочу, это кричать на весь мир, что я не в порядке. Что я хочу вернуть своего ребенка. Что я хочу вернуть его.

Но этого никогда не произойдет. Неважно, сколько я говорю себе, что это не реально — это является моей реальностью. И это адски больно.

Боже, почти каждый день мне приходится бороться с собой, чтобы даже встать с постели. Как мне удается одеваться, мило улыбаться и кивать всем подряд — ума не приложу.

Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Ты не обязана выходить за него замуж, Сиси. Если ты не хочешь, — рука Лины накрывает мою собственную, сострадание, отражающееся в ее взгляде, почти двигает меня.

Но как можно сдвинуть с места то, чего больше не существует?

Я все больше убеждаюсь, что мое сердце, должно быть, умерло в тот же момент, когда умер мой ребенок. Потому что это был последний раз, когда я что-то чувствовала.

— Все будет хорошо, Лина, — жестко говорю я. — Все будет хорошо.

Эти слова звучат фальшиво и для моих ушей, поэтому неудивительно, что Лина озабоченно хмурится, подходит ко мне ближе и обнимает меня.

Когда-то эти объятия оживили бы меня. Теперь же это кажется просто... мрачным.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя принужденной к чему-то только потому, что переспала с ним. Марчелло не такой, как мои родители, Сиси. Он никогда не будет навязывать тебе эти устаревшие стандарты, — говорит она мне, слегка поглаживая мои короткие волосы.

Забавно, что никто никогда не задавался вопросом о моем внезапном изменении в поведении, о моей новой прическе или о том, что летом я не могу выйти из дома без шарфа. При всей их озабоченности, неужели им действительно есть до этого дело?

— Я хочу, — отвечаю я, мой взгляд уже прикован к лужайке снаружи, где когда-то ждал мой принц, чтобы спасти меня из башни. — Все будет хорошо, — повторяю я.

Лина не выглядит убежденной, но наконец оставляет меня в покое.

И теперь я могу вернуться ко сну — единственное время, когда мне удается побыть вместе с моим ребенком.



— Ты такая красивая, Сиси, — голос Лины заставляет меня дважды моргнуть, и я пытаюсь обратить внимание на то, что она говорит.

Скрепив кружевную фату с маленькой бриллиантовой диадемой, она надевает ее на мои уложенные волосы.

— Я не могу поверить, что ты выходишь замуж, — я смотрю на нее через зеркало, пока она смахивает слезу со щеки. — Из тебя получится такая красивая невеста. Самая красивая, — она наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.

— Я тоже, — бормочу я, заставляя себя улыбнуться.

Все вокруг меня так счастливы, и, учитывая мою чудовищную ложь, я понимаю, почему они так радуются за меня. Поэтому я стараюсь играть в созданную мной иллюзию, растягивая губы в вечную улыбку, чтобы не было никаких сомнений в моем душевном состоянии.

В конце концов, я — невеста.

Я смотрю на свое отражение, не в силах поверить, что все дошло до такой степени. Как деградировала моя жизнь за один месяц. Я никогда не считала себя особенно удачливой, учитывая все, через что мне пришлось пройти. Но на какой-то миг я подумала, что все невзгоды уступят место счастью.

Я покинула монастырь, который был источником всех моих кошмаров, и наконец-то нашла человека, который понимал меня. Кто видел меня — хорошую и плохую. Я наконец-то нашла себя после бесцельного блуждания всю свою жизнь.

Но это длилось недолго.

А теперь? И снова меня ждет жизнь, в которой я буду притворяться.

Притворяться, что я хорошая.

Притворяться, что я люблю своего мужа.

Притворяться, что я не... больше не я.

Осознав направление своих мыслей, я встряхнулась, повернулась к Лине и широко улыбнулась ей.

— Это будет потрясающе, — ложь просто вытекает из моего рта. — Я так и не поблагодарила тебя, Лина, — обращаюсь я к ней, единственная правдивая вещь, которую я готова сказать сегодня. — За все, что ты сделала для меня в Сакре-Кёр. Не думаю, что я была бы здесь без тебя, — я сжимаю ее руку.

Ее глаза снова слезятся, и она не может удержаться от фырканья, бросается ко мне всем телом и крепко обнимает меня.

— О, Сиси. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Ты всегда будешь моей сестрой. Никогда не забывай об этом, — шепчет она.

— Спасибо тебе. Вы с Клаудией были единственными, кто не давал мне сойти с ума там, — признаюсь я, возвращая ей объятия.

Возможно, она не знает о том, что случилось со мной в Сакре-Кёр, но она была моим единственным источником утешения в те холодные годы. Невозможно подобрать слов, которые могли бы передать, насколько я ей благодарна за это.

— Ты тоже, Сиси. Ты всегда была храброй и каждый раз давала нам немного мужества, — улыбается она.

Хотела бы я иметь это мужество сейчас, потому что, хотя мои ноги несут меня к Рафу, но мое сердце уже мертво и похоронено.

Вся свадебная свита направляется в церковь, и мы с Марчелло приезжаем последними, готовые идти рука об руку к алтарю.

— Я горжусь тобой, Сиси, — говорит мне Марчелло, целуя меня в щеки перед самым входом. Впервые он прикасается ко мне более чем на секунду, и я впитываю его прикосновение. — Но не забывай, что у тебя всегда будет дом с нами, —продолжает он, и я киваю, слезы жгут глаза.

Следуя музыкальной мелодии, мы медленно заходим внутрь.

Раф ждет меня у алтаря, выглядя щеголем в своем черном смокинге, его светлые волосы зачесаны назад и подчеркивают его голубые глаза.

Ах, как бы я хотела полюбить его первым. Это избавило бы меня от душевной боли.

Но даже когда эти мысли проникают в мое сознание, то я понимаю, что они ошибочны. Потому что, хотя и знаю о своей собственной сердечной боли, но я также знаю, что есть только один мужчина, которого я когда-либо смогу полюбить. Один человек, который, кажется, был создан специально для меня.

Но этому не суждено было случиться.

Может быть, мы были правильными людьми в неправильное время. А может, он просто подходил мне, а