Шрифт:
Закладка:
Карикатура на Директорию, 1797 г.
Директория назначала министров и других государственных чиновников. Общинные чиновники избирались первоначальными избирателями, департаментские чиновники выборными, судьи тоже были выборные; так что по новой конституции не были лишены удовольствия беспрерывных выборов. Невозвратившиеся эмигранты считались изгнанными из Франции; их имущество делалось народным достоянием и закреплялось за покупателем. Объявлена была свобода слова и печати. Религиозные обеты, клубы и коллективные прошения запрещались; свобода вероисповедания признавалась, но правительство не вмешивалось и не оплачивало духовенство, к какому бы исповеданию оно ни принадлежало; само правительство не имело религии, как выражаются теперь. Кроме теории умеренности, конвент постиг еще многое. По настроению граждан в настоящую минуту можно было с уверенностью сказать, что если предоставить полную свободу выборам, то большинство будет роялистов, и что из тех, кто составляет теперь конвент, очень немногие будут выбраны в новое законодательное собрание; привязанность к республике была только в армии.
Мы помним то нелепое самоотречение национального собрания, по которому, во вред себе, оно не дозволило допускать к избранию своих членов. Совершенно иное определение давал конвент 5 и 13 фруктидора (22 и 30 августа) в своих двух дополнительных статьях, по которым две трети конвента по праву были членами национального представительного собрания. Таким образом, предстояло избрать одну треть членов и устроить соответственные выборы – следовательно, неполные выборы, а только в случае происшедших недоразумений в выборе заполнять места членами конвента. Последнее было крайне деспотическим ограничением национальных прав, о которых так много говорили и разглагольствовали; очень смелое государственное злоупотребление, которое можно оправдывать до некоторой степени страхом сильной реакции и слишком крутым поворотом; законы эти возбудили большое недовольство. Разнесся слух, что конвент собирает армию около Парижа; отделы стали высказывать в Париже самые горькие истины, и отдел Лепелетье нашел средство составить из 48 отделов центральный комитет, вроде антиреволюционного: комиссию общественной безопасности. Конвент признал это изменой, но граждане не дали себя запугать, и в то же время продолжалось народное голосование в первоначальных собраниях: ими принята была и подписана конституция с ее дополнительными статьями. Конституция получила 900 000 одобрительных и 40 000 неодобрительных голосов; дополнительные статьи – 263 000 против 93 000: в этом числе были армия и флот.
Из этих данных ясно, что по опыту всех голосований и выборов последних лет, масса народонаселения не принимала в них участия и даже обвиняла собрание в подделке чисел. Следствием этого голосования было увеличение раздражения недовольных, и отделы в Париже приготавливались к борьбе, в сущности вовсе не желая ее. Конвент назначил 11 октября для окончания выборов. Самые ярые четыре парижских отдела открыли свои собрания уже 2-го, приготовились на следующий день к борьбе и издали разжигающее воззвание к народу.
13 вендемьера III года республики (4 октября 1795 г.)
Конвент отменил 4 октября закон о подозрительных и тем самым стер одно постыдное пятно истекшего года. Генералу Мену поручено было приготовиться к усмирению готовившегося мятежа; конвент выказывал нерешительность, давал себя обманывать в переговорах. Секции стояли в полном вооружении; но напасть на конвент у них не хватало смелости. 4 октября, 13 вендемьера III года, Баррас сменил Мену, оба не великие герои; но заслуга Барраса в том, что он вовремя вспомнил о молодом Наполеоне Бонапарте, офицере не без заслуг и в эту минуту без дела.
Вандемьерский мятеж (3–5 октября 1795 г.) – вооруженное восстание роялистов 13 вандемьера IV года республики в Париже против Национального конвента, подавленное правительством термидорианцев во главе с Баррасом при помощи генерала Бонапарта. Офорт Авраама Жирарде по картине Пьера Габриэля Берто, 1795 г.
Мы узнали его в первый раз при осаде Тулона; удальство, выказанное им, сделало неизвестного юношу минутной знаменитостью. Он был не француз родом, а из Аяччио на острове Корсика, где он родился 15 августа 1769 года, через год после того, как Франция купила у Генуэзской республики этот постоянно бунтовавший остров. Положение адвоката Карла Бонапарта было не блестящее; семья состояла из пяти сыновей и трех дочерей. Наполеон, второй из сыновей, поступил в военную школу в Бриене; выдержав довольно посредственно офицерский экзамен, он служил то на родном острове, то во Франции со своим полком, не выказывая никаких особенных подвигов и ничем не давая предугадать свое будущее величие. Живя в бедности, томимый тщеславием, он принял участие в самых рискованных предприятиях Корсики, что могло повредить навек его будущности во Франции. К счастью, он поступил в свой прежний полк Лафер; в 1793 году он сумел проявить себя при осаде Тулона и поправить свое положение; но вскоре в его службе произошла полная остановка. Не имея ничего в виду, кроме повышения, он присоединился к господствующей партии и до поры до времени стал якобинцем с якобинцами, за что и был уволен со службы (май 1795 г.).
Счастье представило ему случай пойти дальше. Однажды, находясь в числе праздных жителей, глядевших на унизительные сцены перед Тюильри 20 июня 1792 года, он сказал своему товарищу: «Suivons cette canaille», видя, что толпа отхлынула оттуда. Уже тогда явилась у него мысль добыть две пушки и исполнить свою обязанность солдата: быстро смести эту сволочь с площади. Настал час его торжества: ловким приемом овладел он утром артиллерийским парком национальной гвардии; хотя в секциях было 20 000 человек, но не было настолько мужества, чтобы напасть на шесть или восемь тысяч человек Бонапарта. Более надежных людей из предместий Сен-Антуан и Сен-Марсо, так называемых санкюлотов, не было тут, и только после полудня подоспели они с улицы Сент-Онорэ к Тюильри. Полагали, что конвент начнет переговоры, зная, что в его среде есть шаткие люди и даже тайные сторонники; между гражданами и солдатами шли разговоры о том, но несколько ружейных выстрелов, сделанных по команде Бонапарта или без нее, подали знак к битве. Бонапарт воспользовался артиллерией, и секции быстро отступили. Бегство их провожали холостыми зарядами; убитых не было, но отрезвляющий страх подействовал и ускорил восстановление спокойствия; к 6 утра у монастыря des filles St. Thomas подавлено было последнее сопротивление. Несколько сот человек было убитых, преимущественно со стороны отделов секции. Опасение, что конвент возобновит систему запугивания, было неосновательно, хотя несколько следующих дней
