Кровь текла с разбитых губ Сильвера, его нос изогнулся под странным углом, лицо распухло, но он стоически смотрел прямо перед собой, словно легионеров не существовало. Арган, который явно наслаждался зрелищем, решил поиздеваться над жертвами:

– Осторожней, парни, не убейте их, а то на нас наедут защитники животных!

Подручные заржали, как свора, которую спустили с поводка и позволили предаться любимому удовольствию – мучить других.

Раздавшийся сзади голос заставил их подскочить:

– Вижу, в Legio Sancta, как всегда, берут только трусов.

Даже спокойный, в большом пустом пространстве этот голос прозвучал как выстрел. Мгновенно ощетинившись, нападавшие стремительно обернулись. Несколькими ступеньками выше в тусклом освещении лестницы выделялся черный силуэт. Мерзавцы были так поглощены своим грязным занятием, что ни один не заметил его появления. Задыхаясь от злобы, что их застали врасплох, с трясущимися от ярости руками, они молча уставились на пришельца. Вожак первым пришел в себя.

– Катись отсюда, служивый, если не хочешь проблем себе на голову! – прорычал Арган. – Возвращайся к себе.

Незнакомец не шелохнулся. На несколько мгновений, пока все ждали его реакции, сцена словно застыла. Тишина была такой напряженной, что один легионер даже вздрогнул просто от звука упавшей с лица Сильвера капли крови. Тогда чужак спустился еще на несколько ступенек и вышел в круг света.

Узнав врага своего хозяина, Танкреда Тарентского, Арган аж передернулся от неожиданности.

– Ты! – в изумлении воскликнул он. Пожалуй, он сразу пожалел, что не сумел сдержать удивления, поэтому, взяв себя в руки, презрительно бросил: – Не болтался бы ты тут, слизняк, не то пожалеешь.

При виде возникшего противостояния подручные поняли, что между их главарем и этим амбалом существует какая-то давняя распря, хотя и не знали, в чем там дело.

От Танкреда не ускользнула внезапная перемена в голосе Аргана; вместо обычной злобы в голосе прихвостня Роберта вдруг проскользнула расчетливость. По всей видимости, Арган усмотрел в этом непредвиденном столкновении шанс преуспеть в том, что не удалось ему в «Вавилоне»: спровоцировать инцидент с Танкредом. Это было ясно как день, и у него, скорее всего, получится, если Танкред не прекратит лезть в эту историю. Увидев двух окровавленных бесшипников, изувеченных аргановскими кретинами, тот сразу понял, что нарывается на проблемы, но ему было абсолютно плевать. Желание заставить эту скотину подавиться собственной спесью было куда сильнее всякой элементарной осторожности. Заметив, что на этот раз Танкред подставился под его саркастические выпады, Арган ринулся в образовавшуюся брешь.

– О-хо-хо! – воскликнул он, переводя взгляд с бесшипников на Танкреда. – Так ты решил спасти двух бедненьких нулевиков, да? – Он залился фальшивым звучным смехом, а затем, ткнув в Танкреда пальцем, обратился к своей своре легионеров: – Эй, парни, господин графский сынок корчит из себя сраного героя!

В ответ пятеро головорезов захихикали так пакостно, что Танкреда передернуло. Гнев в нем все нарастал, и он знал, что с секунды на секунду придется дать ему волю.

– Считаешь себя героем, – снова завел Арган, продолжая подначивать, – но я скажу тебе, кто ты есть: жалкий второсортный сержантишка, который отправляет на убой собственных людей. Так что вали отсюда! Не строй перед нами поборника справедливости!

Прежде чем ответить ледяным тоном, Танкред сделал глубокий вдох:

– Ошибка: я никого из себя не строю.

Он обрушился на Аргана, не дав ему времени ответить, и нанес мощный удар ногой прямо в грудную клетку, который с силой отбросил мерзавца в стену. Нападение на главаря вызвало немедленную реакцию: пятеро легионеров кинулись на Танкреда.

Никакому фейр-плей[84], никакому кодексу чести никогда нет места в грязной драке, и эта тоже не стала исключением из правил. Нападающие навалились всем скопом и осыпали Танкреда градом ударов стараясь как можно скорее повалить его на землю и избивать ногами так, чтобы он даже не смог защищать руками голову. Во всяком случае, обычно все происходило именно по такому сценарию. Но Танкред был метавоином.

Несколько ударов в лицо он все-таки пропустил, но те, которые он нанес в ответ, были результатом долгой и тщательной многолетней подготовки. Подготовки настолько продвинутой, что тело реагировало самопроизвольно, так что мозгу даже не требовалось его координировать. В несколько мгновений трое легионеров были выведены из строя: со сломанными челюстями и ребрами они валялись без сознания; двое оставшихся из осторожности отступили.

Хрипя и задыхаясь после полученного удара, Арган поднялся, опираясь о стену. Его лицо побагровело от стыда.

– Солдат! – наконец сумел выговорить он между двумя приступами судорожного кашля. – Тебе… запрещено пользоваться… боевыми техниками… вне поля сражения, это… считается преступлением!

То, что бандит взывает к закону, страшно позабавило Танкреда, но затуманенное яростью сознание было исполнено решимости заставить Аргана заплатить.

– Подай на меня в суд! – прорычал он, надвигаясь на Робертова головореза.

Вся самоуверенность сползла с лица Аргана, уступив место страху. Поняв, что ему придется защищать свою шкуру, он с неожиданным для Танкреда проворством выхватил из потайного кармана куртки нож. Металл слабо отсвечивал в полутьме. Это означало, что клинок ионизирован, то есть его режущая кромка усилена тончайшим слоем отрицательных ионов, что делает его опаснее бритвы. Оценивая оружие, Танкред замялся лишь на долю секунды, но этого хватило двум еще боеспособным легионерам, чтобы броситься на него и попытаться обездвижить, а их главарь приближался к нему с нехорошей улыбкой на губах, поигрывая ножом, как опытный убийца:

– Сейчас сдохнешь, придурок!

Голос Аргана превратился в шипение, сузившиеся глаза сверкали ненавистью. Танкред знал, что враг твердо решил убить его. Он слишком часто видел эту застывшую маску, в которую превращается лицо человека, готового отнять жизнь. Тогда он осуществил сложный маневр, позволивший высвободиться из хватки одного легионера, потом свободной рукой нанес несколько резких быстрых ударов по ребрам двоих мерзавцев, и те рухнули, вопя от боли. Короткая серия движений вынудила его оказаться спиной к Аргану. Было очевидно, что такой человек, как он, без колебаний нанесет предательский удар.

Разум Танкреда проследил траекторию движения противника: тому оставался всего один шаг, чтобы добраться до него. Метавоин не успевал ни развернуться, ни занять позицию. Сработал инстинкт самосохранения: он совершил четверть оборота корпусом назад и отклонился в сторону как раз в тот момент, когда Арган, завершая свой рывок, готовился нанести удар. Острое лезвие пропороло куртку, отделив правый карман даже без треска разрезаемой ткани. Танкред мгновенно перехватил скользнувшее ему под мышку предплечье и одновременно развернулся, заставив руку Аргана проделать оборот вокруг собственного локтя и отвести клинок. Но движение главаря легионеров оказалось слишком стремительным, и его сустав мгновенно сломался с громким хрустом, направив нож прямо по оси его рывка. Танкред внезапно понял, что сейчас произойдет, и попытался изменить направление руки легионера, которую все еще удерживал. Но сила инерции заставила Аргана напороться на собственное ионизированное лезвие, которое без малейшего усилия вошло в его тело прямо под солнечным сплетением, начисто перерезав все, что встретило на своем пути. Даже позвоночник едва замедлил продвижение клинка, перерубившего его и мгновенно перекрывшего поток информации, которая позволила бы мозгу Аргана ощутить боль и осознать неизбежность конца. Прежде чем его лицо лишилось всякого выражения, на нем отразилось только безмерное удивление.