— Ты еще сомневаешься? — укоризненно покосился Виктор на сестру.

Она не ответила, но хмуриться не прекратила.

— Что вы скажете, Иарран Ри? — Виктор поглядел на пленника. — Вы поклянетесь? Поклянетесь мертвыми детьми, что не станете мстить кейлех, которая вас пленила, до тех пор, пока не отомстите вашему врагу-мятежнику и его прихвостням?

Иарран Ри молчал. Сжав зубы, он глядел в упор на Виктора. На его лице читалась внутренняя борьба: презрение и недоверие сошлись в схватке с надеждой. Лишь отдаленно похожие на людские, зрачки подрагивали и какое-то время то сужались, то расширялись…

— Клянусь, — прохрипел он наконец.

Виктор кивнул и подошел, взялся за одну нить и попытался ее разорвать. Не вышло. Тогда он собрал все силы и попытался вновь, но и эта попытка не увенчались успехом.

Пленник хрипло рассмеялся, глядя на безуспешные потуги своего «освободителя».

— Эти нити не разорвать и не перерезать ничем, кроме…

— Кроме чего?

— Шиошур кейлех.

— Сейчас нет времени переводить! — воскликнул Виктор. — Скажите по-английски!

— Я не знаю, как это называется на вашем языке, — гневно признался Иарран Ри. — Странное оружие. Два ножа на гвозде.

— Ножницы! — воскликнула Кристина. — Нам нужны мамины ножницы!

— Ты знаешь, где они лежат? — спросил Виктор сестру.

— Да, у нее в комнате. В корзинке с вязанием. Я достану…

— Только осторожнее…

— Не волнуйся — ее сейчас заботят только гости.

Кристина поставила лампу на пол и опрометью бросилась к двери. Выглянула, удостоверилась, что никого поблизости нет, и исчезла в коридоре.

— Теперь поговорим еще кое о чем, — сказал Виктор, когда шаги сестры стихли. — Что вы знаете о планах кейлех?

— Она постоянно твердила, что этот Канун станет последним, — нехотя признался гоблинский король. Он не желал говорить так сильно, что на всю комнату скрежетал зубами, — судя по звуку и искрам, заплясавшим на его губах, его зубы тоже были выкованы из металла.

— Что это значит? — Виктор напрягся: неужели он сейчас все узнает? — Для кого последним?

— Я не знаю. — Иарран Ри клацнул зубами. Искра впилась в его губу и с шипением прожгла в ней нору. — Мне нет дела до бредней кейлех.

— Что-то еще? Ну же… — взмолился Виктор. — Мне нужно знать.

Иарран Ри пристально поглядел на человека, стоящего перед ним. Взгляд гоблина выражал презрение и насмешку. Все переживания этого ничтожного огневолосого феар не стоили и крохи его внимания. И тем не менее Железный Король был осторожен и подозрителен. Он видел ту ртуть, что текла у этого дерзкого мальчишки-феар внутри, он различал чернильную тьму на дне его глаз. От него не ускользнули шипованные лозы, которые заменяли ему жилы, и даже его, бесстрашного и отчаявшегося короля в изгнании, испугали те крошечные изумрудные лепестки, шевелящиеся в этих якобы человеческих зрачках, которые кажутся прочим идеально круглыми. Эта тварь опасна, он знал. Опаснее всего, с чем он раньше сталкивался. Ее нельзя так просто оставлять за спиной, и договориться с ней не удастся. Дать ей то, что она хочет? А что же она хочет? Ответы?.. Это слишком просто…

— Она говорила о Деве-без-Матери, — сказал Иарран Ри, с холодным и липким страхом отмечая, как лепестки изумрудных зрачков зашевелились, будто на невидимом ветру. Обычный человек ни за что не разглядел бы подобного явления, но Железный Король не был человеком.

— О ком? — не понял Виктор. Снова загадки. Сколько их еще предстоит выслушать прежде, чем удастся разгадать хотя бы одну? — Что еще за дева?

— Она убьет ее. — Железный Король снова заставил изумрудные лепестки зрачков твари шевелиться. — Отдаст на съедение какому-то… Иери… Иеритону.

— Иерониму? — Виктор вздрогнул.

Красноволосый пленник увидел, как при упоминании этого имени изумрудные лепестки зрачков отсоединились, словно их кто-то оторвал, и разлетелись по белкам глаз. На какое-то мгновение остались лишь темно-зеленые, почти черные сердцевины, которые в следующий миг тут же снова обросли лепестками.

— Может быть, — процедил гоблинский король и отвернулся. — Меня это не волнует.

— Она не говорила, зачем вы ей нужны?

— Когда кейлех отводила от меня гончих мятежников, она сказала, что я буду должен помочь ей собрать того, кто разорвал себя на части.

— Что это значит?

Чертова очередная загадка…

Пленник не ответил.

— Она заметала мои следы, — начал бормотать Железный Король, невидящим взором уставившись в ночь за окном. — Но тогда я был благодарен, тогда я еще не догадывался, что никто и никогда не узнает, где я.

Виктор понял, что больше ничего не добьется, и начал говорить вслух, размышляя:

— Последний Канун, Дева-без-Матери, которую отдадут Иерониму, человек, который разорвал себя на части…

— Я не говорил, что это человек. — Пленник вдруг странно поглядел на него. — Разве феар так умеют? Разрывать себя на части?

— Умеют, — мрачно заверил Виктор. — Вот только собрать их потом уже нельзя.

Из коридора послышался топот, как будто скакал кавалерийский полк, — оказалось, что это была всего лишь сестра.

— Я достала! — радостно воскликнула Кристина с порога.

Закрыв за собой дверь, она ринулась к пленнику и начала без труда перерезать нити одну за другой. Сейчас ни за что нельзя было поверить в то, что они совсем недавно не желали рваться. Кокон покачнулся…

— Помните о своей клятве, Иарран Ри, — сказал Виктор.

Кристина перерезала почти все нити, и освобожденный пленник рухнул на пол. Виктор бросился ему на помощь. Он поддержал Железного Короля под руку и помог ему подняться.

Иарран Ри дернул закованным в латную перчатку указательным пальцем по длинному белому шраму у себя на боку. Заточенный край металла мгновенно расшил шов. Тут же потекла кровь. Освобожденный пленник засунул пальцы в рану и вырвал из тела нечто длинное и острое.

Виктор так ничего и не понял. И когда окровавленный нож вошел ему в живот, он лишь удивленно поглядел на Железного Короля.

Бывший пленник ударил еще раз и еще…

— Я помню, — усмехнулся Иарран Ри в ухо Виктора и оттолкнул его от себя прочь. — Кейлех — на закуску.

Кристину сковал ужас. Она глядела на то, как ее брат падает на пол, а кровь растекается вокруг ран на его груди и животе.

— Крис… — прохрипел он, и это вырвало ее из оцепенения.

— Виктор! — закричала Кристина и бросилась к брату.

Удар по голове латной перчаткой наотмашь отбросил ее, будто куклу. Она рухнула в беспамятстве на пол.