Шрифт:
Закладка:
Принц, по своему обыкновению, постучался и, не дожидаясь ответа, вошел. Я поднялась ему навстречу, чувствуя, что должна держаться несколько более формально, чем обычно. Я понимала, что веду себя глупо, но ничего поделать с собой не могла.
– Ну, как ты? – спросил он, подойдя ко мне.
– Честно? Нервничаю.
– Это потому, что я такой неотразимый красавец?
Я рассмеялась при виде сочувственной мины, которую он состроил.
– Да, на такую ослепительную красоту просто больно смотреть, – в тон ему ответила я. – Вообще-то, это, главным образом, из-за благотворительного проекта.
– А-а, – протянул он, усаживаясь за моим столом. – Можешь прорепетировать свою презентацию передо мной. Как Крисс.
Эта новость совершенно выбила из колеи. Ну разумеется, у нее все уже было готово!
– У меня вообще нет никаких мыслей по этому поводу, – призналась я, усаживаясь напротив него.
– А-а. Да, могу себе представить, как это неприятно.
Я метнула на него взгляд, говоривший о том, что он и понятия не имеет насколько.
– Что для тебя важно? Это должно быть что-то такое, что по-настоящему тебе небезразлично, что-то, чего остальные могут не видеть. – Максон откинулся на спинку стула и положил ладонь на стол.
Как он может относиться к этому с такой легкостью? Неужели не видит, что я на грани срыва?
– Я всю неделю ломаю себе голову, но так ни до чего и не додумалась.
Он негромко рассмеялся:
– Вот уж никогда не подумал бы, что у тебя это вызовет такие затруднения. Ты в своей жизни видела больше тягот, чем остальные четверо, вместе взятые.
– Вот именно, но я никогда не знала, как что-то изменить. В этом-то и беда. – Я принялась разглядывать столешницу, воскресив в памяти жизнь в Каролине во всех ее подробностях. – Все это так и стоит у меня перед глазами. Семерки, калечащиеся на своей работе и внезапно оказывающиеся в статусе Восьмерок, потому что не могут больше трудиться. Девушки, прохаживающиеся по улицам перед наступлением комендантского часа, готовые пойти с одиноким мужчиной практически за любую плату. Дети, которые растут, не имея ничего в достатке: ни еды, ни тепла, ни любви, потому что их родители гробятся на работе. Я отлично помню самые худшие свои дни. Но предложить что-то реальное, что положило бы всему этому конец? – Я покачала головой. – Что я могу придумать?
Я взглянула на Максона, надеясь найти в его глазах ответ. Его там не было.
– Все так. – Он умолк.
Я подумала обо всем, что только что высказала, и о его ответе. Означал ли он, что Максону известно о планах Грегори больше, чем я думала? Или что он чувствовал себя виноватым, потому что у него было все, когда у других не было ничего?
Он вздохнул:
– Это совсем не то, о чем я надеялся с тобой сегодня поговорить.
– А о чем ты хотел поговорить?
Максон посмотрел на меня снизу вверх, как будто я была не в своем уме:
– О тебе, разумеется.
– О чем именно? – Я заправила волосы за уши.
Он изменил положение, подавшись на стуле вперед, так что мы оказались чуть ближе друг к другу, как будто он хотел открыть мне какой-то секрет.
– Я думал, после того, как ты увидела, что с Марли все в порядке, все изменится. Я был уверен, что у тебя получится относиться ко мне по-прежнему. Но ничего не вышло. Даже сегодня ты согласилась со мной встретиться, но держишься отчужденно.
Значит, он все-таки заметил.
Я погладила пальцами столешницу, не глядя ему в глаза.
– Дело не в тебе. Дело в статусе. – Я пожала плечами. – Мне казалось, ты это понимаешь.
– Но после того как Марли…
Я вскинула голову:
– После этого произошло еще много всего. Иногда я понимаю, что означает быть принцессой, а в следующую минуту – уже думаю, что ничего не понимаю. Со мной все совсем не так, как с другими девушками. Я принадлежу к самой низшей касте из всех, а Элиза, возможно, и была до Отбора Четверкой, но ее семья очень отличается от большинства Четверок. Им столько всего принадлежит, что я удивлена, почему они до сих пор не купили более высокое положение. А ты вырос во дворце. Для меня это серьезная перемена.
Он кивнул со своим всегдашним бесконечным терпением:
– Америка, поверь, я это понимаю. Отчасти по этой причине я не хотел тебя торопить. Но ты должна помнить и обо мне тоже.
– Я и так помню.
– Не в этом смысле. Не как часть уравнения. Ты должна понять мое положение. У меня осталось не так много времени. Этот благотворительный проект будет поводом для очередного исключения. Ты наверняка и сама об этом догадалась.
Я опустила голову. Разумеется, догадалась.
– И что прикажешь делать, когда вас останется четверо? Снова не торопить тебя? Когда вас останется трое, я должен буду сделать выбор. Если вас будет всего трое, а ты к тому моменту так и не определишься, хочешь ты этой ответственности или нет, нужна тебе такая нагрузка или нет, нужен тебе я или нет… что прикажешь мне делать тогда?
Я закусила губу:
– Не знаю.
– Это неприемлемо. – Максон покачал головой. – Мне необходим ответ. Потому что я не могу отправить домой ту, которой действительно все это важно… Которой важен я… если ты в итоге решишь пойти на попятный.
У меня перехватило дыхание.
– Значит, нужно дать тебе ответ прямо сейчас? Да я даже не знаю, на что должна дать свое согласие. Если скажу, что хочу остаться, будет ли это означать, что я хочу стать принцессой? Я не знаю, хочу этого или нет.
Все мышцы в моем теле напряглись, как будто я собралась спасаться бегством.
– Ты не обязана ничего говорить прямо сейчас, но к следующему эфиру «Вестей» ты должна знать, хочешь ты этого или нет. У меня нет желания ставить тебе ультиматум, но ты слишком беспечно относишься к моему единственному шансу. – Он вздохнул, потом продолжил: – И я не планировал, что наш разговор зайдет в эту степь. Наверное, мне лучше уйти.
Я видела, что ему хочется, чтобы я попросила его остаться. Сказала ему, что все будет хорошо.
– Думаю, так будет лучше, – прошептала я.
Максон, выведенный из себя, покачал головой и поднялся:
– Ладно. – Рассерженный, он в несколько быстрых шагов пересек комнату. – Пойду посмотрю, что там делает Крисс.
Глава 26
