– Я слушаю, господин президент!

– Не валяй дурака. Слушай меня внимательно. Прямо сейчас забери нашего сына Бэррона. Его выставят из нашего дома, пока я буду жив. Потом все ему объясни. Позаботься о Меланье. Она считает тебя самым близким нам человеком. И помни – я ни в чем не виноват!

Он положил трубку, встал и ушел в свою гардеробную, где стояли встроенные шкафы с его костюмами, сорочками, галстуками и обувью. Меланья проводила его взглядом, упала в кресло и обхватила голову руками. За гулом самолетных моторов она не слышала, что происходит в гардеробе. Вдруг решительно выдохнула, встряхнула головой, встала с кресла и скрылась за другой дверью. Там находилась гардеробная первой леди.

Они вернулись в президентский кабинет почти одновременно. 45-й президент США надел любимый темно-синий костюм, белоснежную сорочку и синий шелковый галстук в косую белую полоску. Он смотрел на себя в зеркало и поправлял волосы, когда в кабинет вошла жена. Ее глаза были заплаканы, тушь с ресниц испачкала веки. В руке платок, она тут же высморкалась. Нос заложило от слез, она говорила почти невнятно.

– Почему ты предпочел красному цвету галстука синий? Последнее время ты надевал красный! – Она тоже подошла к зеркалу и попыталась стереть платком грязь от туши.

На ней было любимое платье мужа – белое в черный горошек, без рукавов и с короткой стойкой вместо воротничка. Из-под нее к широкому черному поясу, стягивающим талию, уходили два хвостика, заменяющие шейный платок. На левом плече три большие белые пуговицы.

– Красного будет много. Боялся переборщить.

После этих слов у Меланьи началась истерика.

– Ты жуткая скотина! Какого черта я вышла за тебя замуж! У нас в Югославии говорят, что настоящий мужчина – тот, кто хоть раз сидел в тюрьме!

Он стоял лицом к иллюминатору. За стеклом ничего не просматривалось. На высоте тринадцати тысяч метров стояла кромешная ночь. Горизонт на востоке еще не пробили первые лучи солнца.

– Нэнси и Хиллари протащат в президенты старого пердуна. Он меня не помилует, слишком много наговорил про него гадостей.

– Да он о них забыл! – Крикнула Меланья и кинулась к мужу. Обняла и положила голову на его плечо. Ей показалось, что он либо одумался, либо еще не принял окончательного решения.

В это время на письменном столе ожил телефон. Звонил председатель Верховного суда Роберте.

– Господин Трамп, вы знаете о приговоре Сената? – Голос в трубке был удивительно спокоен, даже деловит. Ни тени сострадания и сожаления Трамп не уловил.

– Знаю. – Так же спокойно ответил 45-й президент США. Этот номер останется за ним даже после смерти. Его не отнять никому.

– Самолет ВВС США находится в это мгновение над российскими территориальными водами Охотского моря. Примерно через девять часов он совершит посадку. Это личная просьба лидеров Конгресса США – не совершать посадку в штате Аляска, где вас надлежало снять с борта для совершения процессуальных действий. Самолет, на котором вас этапируют в Вашингтон, от пролива Беринга будут сопровождать самолеты ВВС. Он совершит посадку в национальном аэропорту имени Рональда Рейгана. Прошу вас оставаться в кабинете. В салон выходить запрещено.

Трамп бросил трубку и вновь сел на край стола.

– Ведьмы решили показать всему миру, как будут меня вести через здание гражданского аэропорта в наручниках. Нэнси исполняет роль президента и добьет меня уже до президентских выборов в ноябре. За два месяца вываляет меня, тебя и всех моих детей в смоле и в перьях.

Он подошел к плачущей Меланье. Она все слышала. Перед ней разверзлась черная воронка, куда ее затягивало против воли.

– Не хочуууу! За чтоооо! Бэрроооон! – хрипела она, теряя остатки рассудка. В эти секунды она безумно хотела жить. Оказалось, что страна, куда она так стремилась попасть еще в детстве, абсолютна безжалостна к тем, кто оступился даже совсем немного. Их с мужем – президентом США – раздавили, как москитов, за какие-то три дня! Она почувствовала, как кружится голова, ноги становились ватными. Она задохнулась и упала на пол безжизненным снопом сена.

Муж стоял над ней, широко открыв глаза и прижав нижнюю губу к верхней. Так прошло несколько мгновений. Он прошел к столу, сел на президентское кресло и открыл верхний ящик. Как и положено главнокомандующему вооруженных сил США, кем он был всего пару часов назад, в его распоряжении был пистолет с номером «001» на стволе. В ящике лежал никелированный магнум «Пустынный орел», лучший пистолет в США за последние сорок лет. Обойма – крупнокалиберные патроны 12,7 миллиметра. Блестящий матовый корпус с гребенкой на стволе, словно кости за спинным плавником желтого тунца. Он достал пистолет, посмотрел на обойму – полная. Взял его в правую руку и поднес к виску. От конца мучений его отделяли мгновения.

Когда он ощутил упругость курка, Меланья вскрикнула и пришла в себя. Он встал, сунул пистолет за ремень брюк сзади и подошел к жене. Она продолжала лежать, словно рассыпанная, глядела на мужа ничего не понимающими глазами. Он осторожно просунул руки ей за спину и под колени. С усилием поднял. Она продолжала смотреть в потолок стеклянными глазами, руки безжизненно свисали вниз.

До спальни было всего несколько шагов, он преодолел их с трудом. Дойдя до кровати, положил жену на спину и повернулся, чтобы уйти. Сделать это оказалось непросто. Меланья мертвой хваткой держала его за ремень брюк. Расстегнуть его не удалось, разрезать было нечем.

– Ляг со мной рядом, – прошептала она, и он не смог возразить: – Поцелуй меня!

Он лег на привычное место слева, поцеловал мокрую от слез щеку и понял, что нет силы, способной увести его от нее. Металл пистолета впился в спину. Меланья продолжала шептать.

– Милый, не оставляй меня. Я не хочу жить. Помнишь, как на свадьбе мы поклялись, что только смерть разлучит нас?

– Я все помню, любимая!

– Но я этого не хочу, – закричала она что есть сил и сжала кулаки: – Сын не простит меня за то, что оставила тебя. Ты же знаешь, он у нас особенный.

– Любимая, ты должна жить, шок пройдет, раны в сердце зарубцуются. Ты будешь знать, что я не самоубийца. Давай сделаем так, что ты застрелишь меня как преступника. Этот поступок в нашем чертовом обществе оценят.

Ее тело содрогнулось в конвульсии, она вновь рыдала, дрожа всем телом.

– Дааваай! – заикаясь, пробормотала Меланья и подняла правую руку. Она вытерла шарфиком платья слезы, он протянул ей пистолет: – Лежи рядом, я не могу