Именно этот идеал являлся определяющим в противодействии революционера-интернационалиста, подлинного демократа и несгибаемого борца за справедливость реализации сталинскому «плану автономизации», т. е., по существу, ограничению суверенитета советских национальных республик, завоеванного в годы революции и Гражданской войны, открывающему дорогу к воплощению в практику государственного унитаризма. В системе координат, в которой мыслил и пытался действовать Х. Г. Раковский, отправным моментом было недопущение движения вспять от завоеванной народами национальной свободы, а практическая модель выстраивалась исходя из реалий, наглядных примеров Украины. Именно с этих положений начинается обстоятельный документ, адресованный 28 сентября 1922 г. председателем СНК УССР И. В. Сталину[1107]. Подробные соображения заканчиваются весьма общим выводом: «В проекте (комиссии ЦК РКП(б), возглавляемой И. В. Сталиным. – В. С.) говорится об обязанностях независимых республик, о подчинении директивам центра, но ничего не сказано о правах, которыми пользуются их ЦИК и Совнарком и находящиеся при них наркоматы и управления объединенных комиссариатов»[1108]. Подобная асимметрия для Х. Г. Раковского была недопустима, вела к неоправданным перекосам в строительстве государства в сторону шовинистического централизма.

Всецело, горячо поддерживая цель «поставить на прочные начала отношения РСФСР с независимыми республиками», представитель Украины обращал внимание на обнаружившуюся тенденцию: «Вместо того чтобы довести начатое строительство до конца, поставив ясно и определенно вопрос о формах нашей государственной [жизни] и о строении наших центральных органов, вместо того чтобы выработать действительную федерацию, которая обеспечивала бы для всех одинаковые условия революционного строительства, объединяла бы рабочий класс всех национальностей России на основе равноправия, данный проект проходит мимо этой задачи (здесь и далее в документе подчеркнуто Х. Г. Раковским. – В. С.). Данный проект игнорирует, что Советская федерация не является однородным национальным государством. В этом отношении проект резолюции является поворотным пунктом во всей национальной политике нашей партии. Его проведение, т. е. формальное упразднение независимых республик, явится источником затруднений как за границей, так и внутри Федерации»[1109].

За годы работы в республике Х. Г. Раковский смог сполна проникнуться идеей украинской соборности. Ее реализацию он ставил в прямую зависимость от статуса УССР в будущем федеративном объединении, обоснованно считал, что самое малое ущемление, ограничение прав национальной республики будет негативно сказываться на международных факторах решения важнейшей, гуманнейшей проблемы, использоваться во вред украинской нации, ее единству, поэтому очень убежденно предостерегал от возможного преуменьшения пропагандистского эффекта, который имел и должен иметь пример обеспечения советской властью полной свободы самоопределения и выбора собственного варианта перспективы, судьбы каждым народом, которого коснулись перемены социалистического строя, прежде всего – Украины. «Посредством независимой Советской Украины, – подчеркивал он, – Советская федерация имела возможность совершать такое же революционное проникновение в Галицию, Буковину, Бессарабию. Без всякой серьезной надобности мы сами себя лишаем этого оружия и, наоборот, даем польской и румынской буржуазии новое оружие для борьбы с нами и усиления своей национальной политики. По отношению к Украине Польша выступит в роли защитницы ее независимости, признанной Рижским договором»[1110].

Исходя из всего изложенного, буквально тревожным набатом звучат слова Х. Г. Раковского: «Самый главный вопрос остается – вопрос о выработке строго централизованной, но федеральной системы управления, в которой правильно были бы защищены интересы республик и последние пользовались бы определенной автономией»[1111].

Отдавая себе отчет во всей важности решавшейся проблемы, Х. Г. Раковский нашел нужным (как и другие видные партийно-советские работники) апеллировать к авторитету В. И. Ленина, с его помощью переубедить И. В. Сталина отступить от своего жесткого автономистского плана, ведшего к свертыванию, ограничению суверенитета национальных республик.

Специалисты считают, что болгарскому революционеру-интернационалисту и украинскому патриоту эта миссия удалась во время посещения В. И. Ленина в Горках 25 августа 1922 г.[1112] Во всяком случае, появившиеся вскоре документы вождя большевиков прямо корреспондируются с позицией Х. Г. Раковского (как, впрочем, и ряда других деятелей из национальных регионов). Близкой оказалась и позиция в развернувшихся спорах Н. А. Скрыпника[1113].

Конечно же, И. В. Сталин не просто был очень хорошо, а, безусловно, гораздо больше других осведомлен обо всех проблемах межнациональных отношений. Именно к нему стекалась вся информация: предложения, заявления, критика, протесты и прочее. Поступали они, естественно, не только с Украины, но и из других национальных республик. Однако можно предположить, что особенно привлекла его внимание информация о решении Политбюро ЦК КП(б)У, которым Г. И. Петровскому поручалось «от имени Политбюро настаивать на отложении вопроса о взаимоотношениях с Украиной»[1114].

И. В. Сталин сравнивал способы преодоления возникавших противоречий в двух реальных сферах: в рамках РСФСР в статусе территориально-национальных автономий и на уровне договорных отношений с независимыми советскими республиками. С управленческой точки зрения проблемы проще, быстрее, радикальнее и оптимальнее решались в первом случае. Более того, во втором случае они (противоречия) таили в себе возможность (опасность) усугубления, обострения, развития в масштабные противостояния и даже конфликты. Несомненно, нарком по делам национальностей задумывался над тем, как предупредить развитие событий по второму варианту. И, очевидно, именно этим можно в первую очередь объяснить не только план «автономизации», но и попытку его защитить, «продавить»[1115].

Реагируя на начавшуюся дискуссию, к которой оппонентам генерального секретаря партии удалось подключить вождя большевиков, И. В. Сталин 22 сентября 1922 г. пишет письмо (ответ на записку) В. И. Ленину. В характерной для себя манере генсек концентрирует внимание на возникавших проблемах во взаимоотношениях с национальными советскими республиками:

«Тов. Ленин!

Мы пришли к такому положению, когда существующий порядок отношений между центром и окраинами, т. е. отсутствие всякого порядка и полный хаос, становятся нестерпимыми, создают конфликты, обиды и раздражение, превращают в фикцию т. н. единое федеративное народное хозяйство, тормозят и парализуют всякую хозяйственную деятельность в общероссийском масштабе. Одно из двух: либо (здесь и далее выделено в документе. – В. С.) действительная независимость и тогда – невмешательство центра, свой НКИД, свой Внешторг, свой Концессионный комитет, свои железные дороги, причем вопросы общие решаются в порядке переговоров равного с равным, по соглашению, а постановления ВЦИК, СНК и СТО РСФСР не обязательны для независимых республик; либо действительное объединение советских республик в одно хозяйственное целое с формальным распространением власти СНК, СТО и ВЦИК РСФСР на СНК, ЦИК и экономсоветы независимых республик, т. е. замена фиктивной независимости действительной внутренней автономией республик в смысле языка, культуры, юстиции, внудел, земледелия и прочее»[1116].

Для усиления восприятия негативного эффекта отмеченного автор «плана автономизации» приводит пять лаконичных соображений:

«1. Формально решения СНК, СТО и ВЦИК РСФСР необязательны