ушли с берега.

Лузин слушал несколько секунд, сообщение было короткое, но, видимо, емкое, потому что за эти десять секунд его лицо побелело, а брови сдвинулись к переносице.

Слепо глядя перед собой, он медленно выключил рацию, опустил руку.

Мы с Глебом переглянулись.

Что-то явно случилось, но не решался спросить, боясь услышать худшее. Хотя и вижу, что именно это и случилось.

— Это, — неуверенно начал Глеб, бросил взгляд на меня, понял, что я уже знаю, но молчу. Он тронул за плечо Виктора. — Кто-нибудь мне что-нибудь объяснит? Все всё знают, кроме меня, как обычно! Все…

Лузин повернулся, сказал громко и четко, чтобы не повторять лишний раз.

— Он был в поселке. Напал опять. Целая семья. Все…

Не договорив, отвернулся. Глеб сжал кулаки и тяжело вздохнул.

Я посмотрел на воду, на высокий берег впереди, утыканный, словно игрушечными, домиками, на небо, с ползущими по нему рваными и грязными облачками. Все это живет, ничего тут не изменилось, а где-то кого-то не стало. Где-то кому-то плохо, больно, жизнь наперекосяк. И, возможно, мы тоже тому виной. Просто потому, что не успели.

Хочется сказать «не верю», но всё против этого.

И информации, как назло, нет.

Глава 23

Ник.

На берегу нас встретил Дима. Издалека мы заметили его пятнистую в камуфляже фигуру, бегущую к воде.

Молча причалили, сошли на берег. Я первым делом упал руками в песок. Глеб помог Лузину затащить на берег и привязать лодку. Дима суетился около них и болтал без умолку.

— Н-наконец-то! А т-тут т-такое т-творится! Т-там все в к-крови! М-ментов п-понаех-хало! З-запольский молчит, Б-бабыкин орет, б-бегает везде…

— Да заткнись ты! — остановил его резким окриком Глеб. — И без тебя тошно!

Улыбка озарило мое лицо. Глеб заметил это, бросил веревку, подошел.

— Ну, что? — спросил, хотя по моему лицу все понял, и тоже начал неуверенно улыбаться.

— Нет его здесь, — сказал я, поднялся, отряхивая с ладоней влажный песок. — По крайней мере, я его здесь не вижу.

— Так, если не видишь — значит, и не было! — заметил Глеб. — Разве не так!?

— Хотелось бы верить, — сказал я. — Но, знаешь, он становится все умней и умней. Или сильней. Сейчас еще, сам знаешь, начал через меня подпитываться. А раз он нашел такой доступ к моей энергетике, то может и просто меня с толку сбивать.

— Блин, — пробормотал Глеб, — как все сложно, оказывается.

— О чем это вы? — спросил подошедший Лузин, за его спиной, вытянув шею, Дима.

— Велика вероятность, что это не дикий человек, — ответил за меня Глеб.

Я как идиот просто стою и улыбаюсь. Как-то невольно, словно кто-то вырезал у меня на лице эту улыбку.

— К-как это не д-дикий ч-человек!? — спросил Дима. — А к-кто же т-тогда!

— Не знаю, — ответил я. — Я не могу быть уверенным на сто процентов, что это не он. Надо еще вон тот берег проверить. Если и там его нет, значит, он нас просто дурит. И тогда… тогда…

— Что тогда? — спросили они одновременно.

Я пожал плечами.

— Не знаю я, что тогда! Откуда же я знаю!

— Черт, — пробормотал Глеб, сплюнул на песок. — Чего-то даже жрать захотелось от волнения. То он есть, то его нету. Скорей бы уж все это кончилось.

У Лузина прошел вызов по рации.

Он снял ее с плеча, нажал кнопку приема.

— Слушаю, Лузин.

— Это Запольский! — услышали мы хрипящий голос. — Вы где пропали?

— Мы на берегу стоим.

— Никита с вами?

— Да, конечно.

— А Дима вас встретил?

— Да, он тоже здесь.

— Так чего вы стоите!? Давайте скорее сюда!

— Так, это, — Лузин колебался, посмотрел на меня, — Никита говорит, что его здесь. Скорее всего, нет.

— Что? — голос стал недовольный, — что значит «нет», когда есть! Давайте сюда, быстрее! Все, конец связи.

Лузин пожал плечами, убрал рацию. Дима вышел вперед, развел руками.

— Н-ну, ч-что я г-говорил! П-пошли!

И пошел по берегу в сторону деревянных ступеней, ведущих наверх, к домам.

Глеб и Лузин смотрели на меня.

— Ну, — спросил Глеб, — что делаем, супермен?

Я молча перевел взгляд с Глеба на Лузина, потом на другой берег и, наконец, на остановившегося на нижней ступени лестницы Диму.

— Это далеко? — спросил я его.

— Д-да нет! Р-рядом! Т-три минуты х-ходу!

— Ладно, — сказал я, — три минуты ничего не решают. Наверное. Сходим, посмотрим, может на самом деле там что-то есть. Или уж точно нет. Я хоть буду наверняка знать.

Издалека мы увидели этот дом, стоящий с краю, ничем не примечательный. Три окна выходят на улицу, крытый двор, некрашеные ворота, железная ручка двери, блестящая от времени.

Узкую улочку перегородили несколько серых машин с мигалками, среди которых затерялась одна белая «скорая помощь». Может, кто-то остался жив? — мелькнула надежда.

Чем ближе подходили, тем больше росло напряжение. Тут еще Дима всю дорогу в красках рассказывал о жертвах. Ужасных жертвах. Глеб не выдержал, дал ему подзатыльника и, подумав пару секунд, еще и пинка под зад.

На улице собралась приличная толпа людей, гудящих как пчелиный рой. Несколько полицейских стояли у входа, сдерживали любопытных.

Нас тоже поначалу не пустили, но в дверях появился лейтенант из нашей поисковой команды, проводил в дом.

— Это вообще что-то невообразимое, — сказал он, пока мы шли по двору. — Такого зверства я в жизни не видел. Да что рассказывать… сами смотрите.

Мы вошли в дом, и он показал рукой на комнату.

Мы с Глебом остановились в дверном проеме. Сначала я вообще ничего подозрительного не увидел. Только чувствовался какой-то особый запах. Кроме обычного деревенского запаха старого дома примешано что-то кислое и резкое. Несколько человек в белых халатах и полицейской форме заслоняли ужасную картину.

Откуда-то справа появился Запольский, протиснулся между нами.

— К нашему счастью, — сказал он негромко, — остался один свидетель. Девочка, двенадцать лет, зовут Даша.

— Где она? — спросил Глеб.

— Сейчас ее увезли. Удивительно, но она все так четко рассказала, без паники. Видимо, в шоке была. Вот когда отойдет, осознает, что же произошло…

— Я вообще еще ничего не вижу, — сказал Глеб. — Все только пугают…

— Сейчас, — сказал Запольский, прошел в комнату. — Для вас, Никита, я попрошу всех выйти ненадолго.

Он что-то сказал людям, а я все пытался «прислушаться» к энергетике этого дома, комнаты, в которой все и произошло.

И ничего не слышал. И не видел.

Так же как в прошлый раз.

Так же, как и во все случаи до этого.

Неужели так ошибался? Неужели это чудовище каким-то образом перехитрило не только простых людей, служебных собак, но и меня?