дорого, и для многих бедных семей, особенно многодетных, это неплохой шанс вырваться из нищеты. Хотя конечно это ложь. В большинстве случаев деньги, вырученные за родных детей пропиваются и проедаются ублюдочными папашами и мамашами в течении нескольких следующих недель. Обычное дело в нищих районах почти любого крупного города. В маленьких городках и деревнях, где все друг друга знают это случается реже. Ибо на таких родителей будут, мягко говоря, смотреть косо, если вообще не прогонят прочь. Что касается «рабского соглашения», то порой люди добровольно продают себя в рабство, чтобы добыть деньги для своих родных или просто умирая с голода в нищете и желая обрести хоть какую-то крышу над головой и стабильное пропитание. Эти люди идут к работорговцам и подписывают соглашение, в котором полностью и безоговорочно признают себя рабом, собственностью работорговца. Это соглашение заверяется чиновником Судебной палаты, по крайне мере в Агроне.

— А что мешает работорговцам запугать человека или напоить его, чтобы он подписал такое соглашение? Или вообще подделать подпись, потом заплатить чиновнику чтобы он заверил это и всё?

— Такой вариант, конечно, возможен, — признал судья. — Но все же тут есть некоторые подводные камни для работорговца. Напоминаю что насильственное обращение в рабство грозит неминуемой смертью. И для чиновника, который способствовал этому тоже. Поэтому для начала нужно найти такого. Согласись, не каждый станет рисковать своей жизнью, ради пары лишних монет, пусть и золотых. Но находятся и такие.

— Я не сомневалась.

— Но потом работорговцу придется доказывать законность этого раба проверочным отрядам и пограничникам, если он конечно пытается вывезти рабов легально. А тут тоже могут возникнуть сложности. Любой раб, заявляющий что он свободный человек и обращен в рабство насильственно или обманом, просто называет свое имя и откуда он родом. В нашем королевстве есть так называемые «книги судеб», где перечислены все рожденные в королевстве люди, их родственники, их внешность, их статус, образование, профессия и прочее. Эти книги постоянно обновляются, каждому человеку в них отводится отдельный лист, куда раз в год вносятся какие-нибудь новые данные о каждом гражданине, например, сломал ногу, женился, появился ребенок и так далее. Есть одна общая книга, «книга королевства», на самом деле это множество толстенных томов и хранятся они в специальном отделении Главной королевской библиотеки под строгим надзором суровых и неподкупных людей из Судебной палаты, нескольких министерств и армии. К ведению этих книг в нашей стране относятся очень серьезно. Ибо эти «книги судеб» облегчают гигантскую работу по проверке граждан. Ты называешь свое имя, год и место своего рождения, и через час о тебе будут знать все, а главное говоришь ли ты правду. Поэтому если выяснится, что раб в действительности изначально свободный гражданин и нет никаких следов что он был законно переведен в статус раба работорговцу не поздоровится. Скорей всего его просто убьют. Поэтому они должны быть очень осторожны, когда идут на подобные махинации.

— И что, это их останавливает?

— Нет, конечно. Слишком большие деньги здесь вертятся. Люди готовы идти на риск. Вот скажем ты, ни в каких «книгах судеб» ты не значишься, красавец Далив представил бы пограничникам липовую купчую от какого-нибудь пьянчуги, о продаже дочери, или что ты дочь другого раба. Дети рабов автоматически получают статус своих родителей. Рабами часто становятся военнопленные и учитывая твою необычную внешность, — судья улыбнулся, — скажем твои удивительные ярко-синие глаза, Далив выдал бы тебя за дочь какого-нибудь дикого жителя Ильмарских гор, воинственного и свободолюбивого, который был захвачен в плен в бесконечных стычках с агронцами.

— Но я бы ведь не молчала. Я бы сказал что он лжет.

Судья внимательно поглядел на нее.

— Я думаю ты понимаешь, что у таких людей как Далив много уловок и хитростей чтобы заставить замолчать кого угодно. Они могут отрезать язык, могут напоить чем-нибудь тебя до состояния отупения, могут ввести в тебя яд и сказать что противоядие ты получишь только по ту сторону границы, могут запугать тебя, что если ты откроешь рот, то умрешь.

— Как?

— Просто. Разбирательство будет длиться не один день. Нужно отправить посыльных для проверки данных, согласись. Все это время тебя будут держать в каком-нибудь местном каземате. Работорговцев с остальными рабами конечно пропустят, никто не вправе их задерживать по заявлению одного жалкого раба. Другое дело что если потом будет доказано что они пытались обратить в рабство свободного человека, путь для них в эту страну будет закрыт и здесь на них будут охотиться как на бешенных зверей. Но представь, ты сидишь месяц или даже два в этом каземате. А за это время ты внезапно погибаешь от ядовитой иглы или отравленной пищи или свалившись с лестницы или как-то еще. Понимаешь, здесь столько всего намешано, это настолько мутные воды, что тут случается всё что угодно и нужно быть готовым ко всему. В конце концов тебя могли бы переправить нелегально или просто попался бы продажный пограничник и все.

— Очень жаль, — сказала Элен.

— Что жаль? — Не понял судья.

— Что вы живете в таком прекрасном мире и настолько ограничены и примитивны. Превращаете людей в рабов, продаете своих детей, покупаете и продаете себя.

— Что поделаешь, люди не совершенны. В твоей стране по-другому?

— По-другому. А зачем вам вообще рабы? Какой в этом смысл? Нужны ведь надсмотрщики, охранники, бараки, еда. Не проще ли просто нанять свободных людей на требуемые работы за деньги?

— Да, рабов нужно охранять и кормить, но и все-равно это дешевле, чем платить вольнонаемным. Всегда будет дешевле. Всегда. А кроме того рабов порой используют таким варварским образом, что ни один нормальный человек не согласится на это добровольно.

— И что, после того как человеку поставят клеймо на руку, он обречен быть рабом до конца своих дней?

— Ну почему, если хозяин будет достаточно милосерден, то он может дать рабу вольную. А татуировку или клеймо можно свести кислотой или просто одеждой закрыть, главное что никто уже не объявит этого человека беглым рабом, за которым будут охотиться как за диким зверем.

Элен допила свой морс и как-то странно посмотрела на судью.

— Значит если хозяин будет достаточно милосерден?… — Проговорила она с каким-то затаенным чувством, которого Мастон Лург не понял.

— Тебя смущает слово «милосерден»?

— Из ваших уст да.

Судья отпрянул назад, выпрямляя спину. Девочка опять начинала показывать когти.

— Ты конечно считаешь, что такому как мне просто неизвестен смысл понятия милосердие, не так ли?

— Герцог тоже поставит мне на руку клеймо и свое имя? — Холодно поинтересовалась Элен.

Судья немного растерялся от