Шрифт:
Закладка:
Якутск – столица Республики Саха
Наш визит в Якутск откладывался дважды. Я уже решила не ехать, но однажды, в пятницу, когда проходили наши еженедельные заседания в Институте истории ПАН, неожиданно появились гости из самого Якутска: ксендз Анджей и председатель местного Союза поляков. Они горячо убеждали не отказывать, утверждали, что якутские историки очень заинтересованы в приезде поляков, что они давно готовились к этой встрече, которая могла бы положить начало сотрудничеству между Академией наук Якутии и ПАН. Им было трудно отказать, тем более что и 1-е отделение нашей Академии, и Институт политических исследований, где работала Малгожата Гижеевская, занимающаяся депортациями поляков в ХХ веке, в частности, сосланными на золотодобычу на Колыму, согласились покрыть расходы на поездку. Приглашающая сторона взяла на себе стоимость пребывания.
Наконец-то настал день отъезда. Сначала поездом в Москву, где мы с Малгожатой остановились на несколько дней у Ольги Морозовой в ее квартире на Новослободской улице, чтобы показать Малгожате город, в котором она никогда не была. Как всегда, Ольга старалась накормить нас самым лучшим, что ей удалось достать с большим трудом. Несколько салатов, балык из осетрины, какой-то сыр и, наконец, «зефир в шоколаде» к чаю. Скромнее, чем обычно… Хорошо, что у нас еще были какие-то припасы, которые мы взяли с собой в дорогу… Жара была жуткая, поэтому посещение города ограничивалось сначала только метро и Красной площадью. Но потом по нашей просьбе Леонид Горизонтов, прекрасно знающий свой город, несмотря на жару самоотверженно показал Малгожате все переулки старой Москвы, церкви в Кремле и за его пределами.
Затем мы полетели самолетом в Якутск. В самолете мужчины из нашей группы пили. Мы же глядели во все стороны. Малгожата держала перед собой карту, и если облака не закрывали вид, она сразу знала, где мы находимся, и то и дело восклицала от восхищения.
Далее все проходило согласно обычной при поездке на конференцию схеме: встреча в аэропорту, доставка в гостиницу, вручение программы. На месте уже были коллеги из Торуни, они ждали польского консула, не помню уже, из какого ближайшего города. Жара стояла адская, надвигалась буря, и мы решили отоспаться, хотя в этот раз как-то легко переносим смену времени – побеждает любопытство.
Нас предупредили насчет комаров, мы мажемся специально захваченным с собой в огромном количестве ванильным маслом – утром пахнем как свежие булочки, вечером… как несколько протухшие. Но комары – огромные, красные – как-то не переносят этого запаха, наверное, им неизвестного, так что у нас относительная тишь да гладь. Мошкары, которая отравляла жизнь нашим ссыльным, к счастью еще нет.
В огромном зале нас встречают два гигантских портрета двух бородачей, висящие над столом президиума. Мы замираем от удивления, полагая, что это должны быть Карл Маркс и Фридрих Энгельс – ни у кого больше кроме классиков марксизма-ленинизма не было бороды. Подходим ближе. Ничего подобного! Это великие поляки: Вацлав Серошевский и Эдуард Пекарский! Якуты использовали старую схему в соответствии с идеей конференции, сделав шаг навстречу ее польским участникам.
Организаторы делают все, чтобы мы чувствовали себя как можно лучше: в перерывах между обсуждениями водят в красивые деревянные домики, где нас ждут угощения, различные местные деликатесы, вкуснейшие бутерброды… Мы знакомимся с нескольких жителями Якутска, интересующимися польскими ссыльными.
Нас поражает отношение к полякам; всем известно, кем были Вацлав Серошевский, автор книги о якутах, и Эдуард Пекарский, автор якутско-монголо-русского словаря, издаваемого по сей день как в Якутии, так и в Японии. Работа Серошевского также вышла в красивом издании. Их имена знает каждый якут. Узнав, что мы из Польши, они широко улыбаются и говорят: «А, поляки, соотечественники Серошевского и Пекарского». Так говорят не только ученые Якутской академии наук, но и случайно встреченные люди: шофер в ужасно расшатанном автобусе, производящем впечатление, что в мгновение ока, как в немом кино, машина развалится, но все же добирается до места назначения; прохожий на улице. А в нашем старом издании энциклопедии издательства ПВН нет биографии Эдуарда Пекарского!
На конференции царит очень торжественная и сердечная атмосфера. Организаторы расстроены тем, что Анджей Серошевский, внук Вацлава, не приехал. Он даже не ответил на приглашение. А ведь его бы здесь на руках носили! В зале сидит местный православный священник, слушает нас, есть также ксендз Анджей, на минутку заглядывает консул Республики Польша, все время присутствуют два представителя правительства Ежи Бузека, в том числе Павел К. Они живут в гостинице получше, присутствуют какое-то время на заседаниях, но обычно исчезают по важным и только им известным делам. Задействовано местное телевидение. Малгожата рассказывает о судьбе польских заключенных трудовых лагерей на Колыме и их встречах с якутами – тоже заключенными. Приходят люди с радио и из прессы. Я рассказываю об удивительной истории Якуба Котона, который, как мне кажется, был мошенником, а не сосланным после Январского восстания, а также не был многократным, как он утверждал, беглецом из Якутии. Мои подозрения подтверждает знаток якутских архивов якутский армянин, сын ссыльных Павел Левонович Казарян. На полученной визитке отражены все его должности: доктор исторических наук, профессор, главный доцент кафедры истории Института гуманитарных наук Академии Республики Саха (Якутия), член Академии Северного форума, Союза журналистов РФ, заслуженный деятель культуры Якутии, профессор Якутского государственного университета (одно сокращение – РГО[238] – мне не удалось расшифровать).
Среди нас присутствует незрячая профессор Эва Новицкая со своими учениками: Павлом Тшчиньским и Робертом Вышиньским. Они объехали местные улусы – якутские поселения – с целью изучения того, что сохранилось с давних времен. Их принимали с распростертыми объятиями. О таком же отношении к ней рассказывает и очень милая Мария Магдалена Косько из Познани. Она тоже ничего не боится, ездит вглубь Якутии и получает много ценных свидетельств и экспонатов. Мы восхищаемся их усердием и энтузиазмом. Павел немного знает якутский, записывает песни, умеет уговорить старых якуток петь. Слушаем его записи и рассказы. Недавно я с удивлением увидела по телевидению, что Павел стал пресс-секретарем Министерства здравоохранения в Польше и вместо того, чтобы продолжать научную деятельность, он превратился в чиновника… Судя по всему, для него не нашлось места в университете. В свою очередь, у Марии в последнее время возникли проблемы с получением российской визы. Может теперь все изменится? Хорошо бы…
На одном из дневных заседаний присутствовал художник – пожилой якут
