Мы прошли уже шесть этажей, считая от нашего, и планировали подняться на седьмой, когда внизу раздался истошный визг. Кричала Таня — мы все почему-то сразу это поняли.

— Бежим! — рявкнул Димка, но его запоздавшая команда была лишней — мы уже неслись вниз, прыгая сразу через несколько ступенек, на поворотах хватаясь за громыхающие перила. Я опередил Димку на целый пролет, и первый увидел Таню. Она стояла там, где мы её оставили; лицо ее выражало крайнюю степень ужаса — у меня волосы на загривке поднялись дыбом, и в животе похолодело, когда я заглянул в ее широко открытые глаза. Таня уже не визжала, из ее перекошенного рта вырывался сдавленный сип, а в горле будто кипящая вода клокотала. Тот, кто напугал девушку, находился здесь же, на площадке — в трех шагах от Тани. Он не двигался, словно бы визг его оглушил. Дурно пахнущий, грязный с ног до головы, с разбитым опухшим лицом, похожим на страшную маску — он стоял, чуть покачиваясь, и тихо жутко похрюкивал. Его мутные заплывшие глаза ничего не выражали — больше всего они походили на потускневшие поцарапанные пуговицы. Гадать, откуда взялось это существо, не приходилось — дверь в квартиру напротив была распахнута настежь; именно с этой квартиры мы начинали обход, именно в эту дверь я стучал ручкой швабры. Из могильно-черного проема тянуло затхлой кислятиной.

Я прыгнул между Таней и страшным подобием человека, выставил перед собой швабру. В тот же миг Димка слетел со ступеней, мигом оценил обстановку и вскинул «Осу», держа ее двумя руками.

Внизу звонко шлепали фирменные ботинки Минтая — он тоже спешил на крик. Гремели и лязгали перила.

Голова жуткого человека медленно повернулась, глаза-пуговицы уставились на Димку. Открылся окровавленный рот:

— Ты чо, Демон?

Я не поверил своим ушам — существо разговаривало.

— Серый? — неуверенно пробормотал Димка.

— Ну, Серый, и чо? Не признал, что ли, корефана? Попутал, да? Да убери ты волыну свою тупорылую, чо!

Димка опустил «Осу». Сказал, глупо ухмыляясь:

— Ты в зеркало-то свою рожу видел? Тебе Оскара за спецэффекты давать можно!

На лестнице показался Минтай. Он остановился на ступеньках, тяжело дыша, нас разглядывая, понять пытаясь, что тут происходит. Придержал за руку подоспевшую Катю.

— Это он, — шепнула мне Оля. — Это его мы видели в глазок.

Я вспомнил, что Димка рассказывал про самогонщика Серегу и про его жену, сгоревшую в постели.

— Все нормально, — шепнул я Оле в ответ. — Уведи Таню, успокой. Подождите нас дома.

— Хорошо.

— Ну что тут у вас? — решился подать голос Минтай.

— Да вот, сосед нашелся, — сказал Димка. — Только он, походу, и сам ничего не знает.

— Крест на пузе! — подтвердил опухший сосед. — А я чо вышел-то. У меня там в туалете хрень какая-то. Вы бы глянули, может подмогнули бы по-соседски, а? Я налью за беспокойство, у меня осталось.

— А что там у тебя в туалете? — подозрительно поинтересовался Димка.

— Да чушка какая-то. Я уж ее ножиком потыкал — а все равно не понял, что это за хрень такая.

— Чушка? — переспросил Димка. — Слышай, а ты там, случаем, никого не прирезал?

— Не-е! — замахал руками Серый. — Чо я, отмороженный какой? Чушка там! Вот с тебя ростом, — Он показал на меня.

— Ладно, — решил за нас всех Димка. — Пойдем, глянем. Но только быстро. Серега пил неделю без просыху: начал у своего приятеля Славика, живущего в частном доме за гаражным массивом, закончил в своей квартире. Что было между началом и концом, он помнил смутно. Хорошо помнилась только ночная уличная драка возле киоска, в которой какие-то малолетние наглые ушлёшки расквасили Сереге лицо, намяли бока и облегчили его карманы. Крепко побитый Серега, немного отлежавшись за киоском, приковылял домой, где его дожидались приятели, — их, вроде, было уже пятеро. Подлечив пострадавшего хозяина спиртным, гости возжелали мести, но дальше разговоров дело, кажется не пошло. Еще Сереге неясно помнились какие-то предупреждения по телевизору — Славик постоянно ругался, что выходной день, а глядеть нечего, и кидался в экран килькой пряного посола, цепляя ее пластмассовой вилкой.

Потом был очередной провал.

Очнулся Серега в тихой пустой квартире: электричества не было, радио молчало, все приятели куда-то сгинули, оставив после себя разгром и бардак. Хлебнув закисшего рассола, побродив по квартире, похожей на помойку, Серега лег на диван умирать. Поумирав два часа, он все же решил сделать в этом мучительном деле небольшую передышку и сполз с дивана, когда какой-то придурок (вообще-то это был я) заколотил в дверь. Отвечать на стук Серега не собирался. Стеная, задевая плечами косяки, он вышел на кухню и долго искал там воду — в чайнике, в кастрюлях, в стаканах. Воды нигде не было, даже из крана ни разу не капнуло, как Серега ни крутил вентили. Вот тогда он и вспомнил о бачке унитаза. Но дверь туалета почему-то оказалась заперта. Серега, стараясь ее открыть, оторвал ручку и лишь после этого сделал то, что нужно было сделать сразу — подсунув лезвие кухонного ножа в щель, поднял и сбросил крючок запора с петли. Дверь открылась. Томимый жаждой Серега ввалился в темный тесный закуток и сразу налетел на что-то большое, жесткое и теплое — на чушку.

Чушка преградила Сереге путь к унитазу, и он сразу же её возненавидел…

— А вы потрогайте её, — предложил нам хозяин квартиры. — Она как живая.

Мы, морщаясь от кислой вони, стояли в коридоре перед открытым туалетом, и недоуменно разглядывали раскорячившуюся в узком пространстве «чушку».

— В твоей грязи, — пробормотал Димка, — и не такое завестись может.

Мне почему-то было очень страшно, но я хихикнул.

— Что это вообще такое? — спросил Минтай, не подходя близко. Он демонстративно зажимал нос пальцами, отчего голос его делался похожим на гнусавую