Долго брожу по комнате, выжидая время.

И даже когда кажется, что уже можно действовать - силой устраиваю зад на софу рядом с кроватью, чтобы подождать еще немного.

Ох, Взошедшие, надеюсь только, что я не ошиблась. Иначе получится, что моя слишком любящая перекручивать и накручивать голова, приведет меня прямиком в ловушку.

Когда далекий и приглушенный по случаю ночной поры звук колокола отбивает начало второго часа ночи, воровато выглядываю за дверь, чтобы убедиться, что Кайлер «заботливо» не оставил рядом охрану. На самом деле даже странно, что он до сих пор этого не сделал, но кто его знает, какие другие способы держать меня на коротком поводке, у него предусмотрены на такой случай? Эти беспокойные мысли заставляют меня еще несколько минут топтаться на месте. Ведь, если он действительно каким-то невидимым образом держит меня под колпаком, я собственными руками…

Отдаленные шаги в глубине коридора подталкивают прочь.

Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и всю оставшуюся жизнь мучаться сомнениями.

По уже хорошо знакомому мне темному подземному коридору пробираюсь наружу.

Глотаю холодный до ужаса ночной воздух и с недоверием разглядываю кроваво-красное зарево далеко на севере. Говорят, после схождения, такое часто бывает. А еще говорят, что этот необычный цвет - предвестник разных неприятных испытаний. Рора по такому случаю даже купила какой-то дурацкий амулет.

Я стараюсь забивать голову разными мыслями, чтобы поменьше думать о том, какую огромную ошибку собираюсь совершить. Но все эти знаки - руны и призраки - они не могут быть просто так.

Мне приходиться пробираться в разрушенную Тэоной башню совершенно дикими окольными путями, потому что старая дорога перекрыта после того, как там в очередной раз увидели «страшного призрака». И все это очень осложняет мою план, потому что ближайшая незаметная тропинка петляет через высохший сад, где каждое дерево похоже на поджидающего меня убийцу. А потом, царапая пальцы, карабкаться на стену, чтобы перебраться на обратную сторону, а оттуда - по узкому мосту - на маленький островок, на котором расположена злосчастная башня. В прошлый раз я пробиралась сюда по веревочной лестнице из обсерватории, так что все было не так уж ужасно. Сегодня приходиться прокладывать путь снизу, по несколько раз пробуя на устойчивость буквально каждый камень. Но даже с такими предосторожностями я все равно дважды чуть не срываюсь вниз, а один раз падаю, но успеваю вовремя зацепиться за каменный уступ и только это спасает меня от печально участи превратиться в мясной фарш на пиру у кружащего где-то вверху воронья.

Может, это Взошедшие вот так намекают, что лучше повернуть назад?

Если я ошиблась и иду прямиком в ловушку, то… так мне и надо. Хотя, после чудесного «воскрешения» Ашеса, я и так непростительно потеряла бдительность.

Но… руны. И призрак.

Я не смогу спокойно жить, если не попытаюсь разгадать хотя бы эту загадку.

В разрушенную башню, утопающую в ночном мраке, я взбираюсь почти из последних сил. А когда ставлю ногу, то неудачно опираюсь пяткой на острый камешек и неприятно подворачиваю лодыжку. Пара следующий шагов недвусмысленно намекают, что мне придется придумать убедительную отговорку для Кайлера, почему вдруг я стала хромой, хотя, когда он желал мне добрых снов, я ускакала от него как резвая газель. Если, конечно, он обратит на это внимание.

У меня в запасе осталась только одна светящаяся сфера, которую я берегла на самый крайний случай побега, если такой вдруг подвернется. Я несколько мгновений верчу ее в руках, а потом подбрасываю над головой и остовы обугленных камней покрываются желтоватым свечением, почему-то становясь похожими на ощерившуюся пасть потрепанного хищника.

Вокруг так тихо, что пугают лаже тяжелый частые удары собственного сердца.

Покрепче прижимаю сумку к подмышке и, прочистив горло кашлем, наконец, говорю:

— Тэона, выходи. Я знаю, что это ты.

Тишина так и остается абсолютной. Я на мгновение задерживаю дыхание, но и тогда ничего не происходит. Только внезапно спикировавшая с неба ворона, усевшаяся на обломок деревянной колоды, заставляет меня громко выругаться под нос.

— Тэона? - еще раз с надеждой всматриваюсь в темноту перед собой.

Но она неподвижна и лишена жизни.

Как и все в этом выгоревшем дотла месте.

Боги, я правда думала, что кто-то может выжить после такого? Да от моей собственной комнаты не осталось ничего, кроме старых гранитных глыб, которые до последнего старательно грыз огонь. В такой огненной ловушке не выжило бы ни одно живое существо, не то, что моя изнеженная сестра. Даже если на самом деле она оказалась умной и до последнего вздоха пыталась, рискуя жизнь, предупредить меня об опасности.

О чем я только думала?! Зачем рисковала, приходят сюда ночью, как воришка? Если меня здесь увидят - от «справедливого императорского правосудия» меня не спасет даже протекция Кайлера. А, может, он лично похлопочет о том, чтобы я понесла заслуженное наказание.

Нужно поскорее уносить ноги и больше никогда не распускать сопли.

Размечталась, Йоэль-глупая, что в этом жестоком мире у тебя может быть…

— Привет, Йоэль… - слышу глухой простуженный голос и мое сердце отчаянно взрывается фейерверком абсолютно непонятных чувств. - Я начала думать, что ты… не сможешь…

Тонкая фигура в разодранном грязном платье, выступает из-за каменной глыбы, за которой, кажется, невозможно спрятаться даже кошке. Я трусливо, боясь разочароваться в своих самых смелых мечтах, делаю шаг вперед и останавливаюсь.

Она и правда похожа на призрака - истощавшая, с темными провалами вместо щек, расцарапанным лицом и руками, покрытыми уродливыми пятнами ожогов. У Тэоны были прекрасные, как шелк, светлые волосы, но теперь вместо них - неряшливый короткий бардак, как будто обкромсанный самыми тупыми ножницами на свете.

Она так похожа и, в то же время, совершенно не похожа на мою красавицу-сестру.

— Если ты действительно моя сестра, - говорю громким шепотом, чтобы кроме нас двоих это больше никто не услышал, - то должна знать, что зарыла прошлой весной под любимой вишней нашей матушки.

— Дохлую канарейку. - Ее рот с трудом растягивается в печальное подобие улыбки. - Подарок второго наследника эрд’Визарис. Она так ужасно кричала по утрам. А потом та вишня засохла, а я соврала матери, что это ты, мне назло, сунула туда канарейку. И тебя посадили под замок на целую неделю.

— Никогда… Никогда… - выдыхаю я и бросаюсь к ней, забыв о предосторожности, -