Вдобавок я напомнила себе, что мне надо бы притвориться, что у нее в чем-то получается меня убедить.

Сенера села на диван.

– Я знаю, ты думаешь, он ужасный человек, но, может быть, тебе стоит на мгновение пересмотреть свои предположения. Он самый прекрасный человек, которого я когда-либо знала.

– Если сравнивать его с теми людьми, что мы встретили за обедом, возможно, тебе стоит начать встречаться с людьми получше.

Она усмехнулась:

– Возможно, в твоих словах есть смысл. Когда я впервые встретила Релоса Вара, я была ненамного старше тебя. Вот только, в отличие от тебя, я была сексуальной рабыней, принадлежащей Верховному лорду Дома Де Джоракс. Так что, когда я говорю, что Релос Вар намного лучше представителей королевских семей, тебе стоит мне поверить.

Я вздрогнула:

– Извини.

– Я бы сказала, что все было намного хуже, чем ты можешь себе представить, но, учитывая, что ты знала Ксалторат, я сомневаюсь, что это правда. В любом случае ты должна понимать, почему я склоняюсь на сторону Релоса Вара.

И, глядя на нее, я тоже все поняла. В конце концов, разве можно это с чем-то сравнить? Вар спас ее от настоящего кошмара. Разве она может отвернуться от человека, который спас ее от такого?

Вдобавок он сделал больше, чем просто спас Сенеру: он воспитал ее, обучил ее, дал ей цель жизни. Сенера не верила, что она злой человек. Она могла делать ужасные вещи, да, но она явно считала, что все те неправильные поступки, которые она совершает, делаются ею ради большего блага, оправдываемого большим и лучшим будущим. Она не демон, а ангел, ведущий священную войну против чудовищ, заставивших ее пережить всю ту боль, которую больше не должен терпеть ни один мужчина, женщина или ребенок[204].

Я не могла смотреть на нее и говорить себе, что никогда не попаду в ту же ловушку. Как легко убедить себя, что мы непогрешимы, что наш путь и наша точка зрения – единственные, имеющие значение. О, это самая легкая ловушка, и в ней всегда самая эффективная приманка – наша отчаянная потребность в самоуважении.

– Послушай, ты не могла бы… оставить меня в покое? Мне нужно время.

Сенера начала что-то говорить, но затем остановилась и кивнула:

– Конечно.

Она вышла за дверь.

Как только она ушла, я глубоко вздохнула, а затем позволила себе поддаться тому чувству, которое я сдерживала, сколько себя помнила. Сдерживала потому, что меня воспитывали в убеждении, что мой долг требует, чтобы я была символом силы для всех остальных.

Но я больше ни для кого не была символом силы. Никто не рассчитывал, что я буду все контролировать.

И я была кем угодно, только не тем, кто мог что-то контролировать.

Я хотела быть рядом с моим дедушкой. Я хотела быть рядом со своими родителями. Я хотела быть рядом со своей мамой.

Но они не были моей настоящей семьей. Она не была моей настоящей матерью. Она никогда ею не была.

Я разрыдалась и рыдала до тех пор, пока в какой-то момент мои рыдания не превратились в мою пародию на сон.

Я проснулась и обнаружила, что я вновь вернулась в Загробный Мир.

И на меня вот-вот нападут демоны. Ну, разумеется.

Я не колебалась ни мгновения. Закричав в полный голос, я бросилась в битву.

И уже в разгар битвы с демонами, по щиколотку в крови, я вдруг поняла, что я не одна. На этот раз я не слышала рева слонов. Я не видела стрел войск Таэны.

И все же рядом со мной сражался Тераэт, уничтожая демонов, вспарывая им глотки и загоняя клинки под броню с безумно элегантной точностью. Он лишь кивнул мне, и мы вновь вернулись к убийствам.

Слезы по-прежнему текли по моим щекам. И даже отбросив меч, чувствуя, что он не соответствует моей бешеной ярости, и начав рвать плоть голыми руками, калеча и убивая, я продолжала рыдать.

Несмотря на то что я всегда считала, что моя сила была моим проклятием, на этот раз я упивалась мощью, в которой мне было отказано в Мире Живых. Я позволила своему дикому восторгу проявиться в каждом раздавленном голыми руками черепе, в каждой разорванной моими скрюченными пальцами глотке.

Наконец не осталось никого, кроме нас.

– Джанель… – Вложив мечи в ножны, он бросился ко мне, в глазах светилось беспокойство: – Что случилось? Я слышал…

Я едва не уселась на труп демона, но, зная, что тело исчезнет через несколько минут, предпочла камень. Сделав глубокий, судорожный вздох, я взяла свои эмоции под контроль:

– Тераэт, я совершила ужасную ошибку.

Он опустился на колени рядом со мной и коснулся моей щеки столь же нежно, как я когда-то касалась его.

– Я организую спасательную группу. Мать рассказала мне, что случилось. Тебе не стоит оставаться там.

– Они создали гаэш Коуна. – Я поморщилась: – Релос Вар создал гаэш Коуна.

Он прикусил губу – и я поняла, что он понятия не имел, кто такой Коун. Я никогда раньше не упоминала при нем о жреце. Но, даже не зная, кто такой Коун, Тераэт, должно быть, понимал, в чем моя вина.

– Ладно, – сказал он. – Моя мать может помочь. Мы можем вытащить тебя.

– Нет-нет! Я… – Я глубоко вздохнула: – Мне все еще нужно найти копье. Кто знает, сколько еще людей умрет по всему Джорату, пока я этого не сделаю?

Его лицо напряглось:

– Таэна сказала, что копье может убить дракона. Может. Она сама не знает наверняка. Никто никогда не делал этого. Тебе не стоит подвергать себя опасности.

Я почти что почувствовала себя польщенной заботой, прозвучавшей в его голосе. Почти. Если, конечно, не считать здоровой дозы снисходительности, в которой так же звучало: «Я разбираюсь в этом лучше тебя».

Я была сейчас не в настроении.

– Нет, – повторила я. – Я отказываюсь отступать, зайдя так далеко. Мне нужно найти копье и способ уничтожить гаэш Коуна, а тем временем я смогу получить бесценную информацию. Например, у них есть Краеугольный Камень под названием «Имя Всего Сущего», который можно использовать для получения ответа на любой вопрос. Если ты думал, что твои враги знают слишком много, то это не игра твоего воображения[205].

Глаза Тераэта расширились:

– Что?!

– Видишь? Теперь и ты узнал что-то новое. Все для тебя.

– Так ты имеешь в виду, что единственное, что мешает им узнать, что ты шпионишь