Шрифт:
Закладка:
Релос Вар потянулся за своим напитком.
– Несомненно.
Сидевшая рядом со мной Сенера расслабилась. Люди перешли к другим темам для разговора. Политика. Сплетни. Что можно сделать, чтобы подорвать контроль империи. Может, мне следовало прислушиваться внимательней, но я не могла сосредоточиться.
К горлу подкатил комок. Они наверняка лгали. Я выросла под нежной опекой Ксалторат. Я знала о лжи, которой можно было орудовать, как кинжалами, чтобы колоть, резать и заставлять истекать кровью. А еще я знала, что и правда может быть использована, чтобы вскрыть те же самые вены. И истину легче заточить, как клинок.
– Не позволяй им видеть, как это тебя волнует, – прошептал кто-то рядом.
Я оглянулась. Со мной заговорил один из тех, одетых в черное, членов королевской семьи. Лысый.
– Они преуспевают от причиненной ими боли, – сказал он. – Они кормятся ею. Не доставляй им такое удовольствие[200].
– Они? Разве вы не один из них?
Его губы скривились:
– Я совсем не такой, как они. – Он не смотрел на меня. Вокруг нас шумели чужие голоса. И все же я каким-то образом по-прежнему слышала его шепот. – Меня зовут Турвишар Де Лор. Я постараюсь помочь, если смогу, но не стоит очень на это полагаться. Во многом я связан по рукам и ногам.
– И чем Дом Де Лор?..
– Книги. Мы управляем Академией.
– Спасибо. – Больше мне нечего было сказать. Академия. Школа, разумеется. Но я смогла услышать заглавную букву в его произношении. Школа волшебников в Кирписе.
Я искоса взглянула на него. Я не могла определить, сколько ему лет. У него было точеное лицо из тех, что выглядит старым, когда человек молод, и молодым, когда человек стар. Когда Турвишар глянул в сторону Релоса Вара, я увидела, что его глаза соответствуют его платью. Черный, цвет тайны. А за пределами Джората еще и цвет магии.
Какими бы ни были цвета Королевского дома Турвишара Де Лора, он, вероятно, тоже хотел разделить острые ощущения от унижения нового придворного, просто в этом Турвишар Де Лор был умнее, чем Дарзин Де Мон.
Когда мы с Сенерой ушли, мужчины по-прежнему оставались в зале, чтобы выпить и обменяться забавными историями. Я и не заметила, как противная старуха исчезла со своего места у костра.
Впрочем, если бы я и заметила – это бы для меня ничего не значило.
– Похоже на пир среди волков, верно? – сказала Сенера, когда мы направились в свою комнату. – Они грызутся, сражаются и пытаются встать на пути друг у друга. Когда Каэн свергнет империю, они хотят быть фаворитами, чтобы получить собственную провинцию в управление. Идиоты.
Я не ответила. Мы продолжали идти по коридору. Она остановилась и повернулась ко мне:
– Я достаточно изучила джоратскую культуру для того, чтобы понять, что «благородная кровь» не является обязательным условием для того, чтобы править. Разве ваши люди не говорят, что доказательство крови – в делах? Даже если ты приемная, это ничего не меняет.
Я потерла нижнюю губу, напомнив себе, что вспышки гнева не помогут моему делу – независимо от того, насколько хорошо я в результате буду себя чувствовать в краткосрочной перспективе.
– Ты не понимаешь.
– Мне кажется, понимаю.
– Если Орет прав – если Релос Вар прав, – я даже не джоратка. И это очень важно. – Я на миг замолчала. – Как Релос Вар узнал, кто мои родители? Этого не знал даже мой дедушка.
Сенера приподняла чернильный камень, который носила на шее, а затем вновь спрятала его под одежду.
– Благодаря ему. Если ты задашь вопрос и при этом воспользуешься камнем, то ты с его помощью напишешь ответ на свой вопрос.
Я уставилась на нее. Какая полезная игрушка. Такой полезный инструмент, что я почувствовала себя голым младенцем, пытающимся отбиться ото львов.
Знали ли они уже о моих мотивах? Знали ли они все это время, что я здесь только для того, чтобы украсть волшебное копье и убить их любимого дракона? Только для того, чтобы ослабить их?
Она ухмыльнулась:
– Но это очень не просто. Задашь плохой вопрос – получишь плохой ответ. И он не будет рассказывать о каких-то чужих точках зрения. Он не расскажет о событиях, которые еще не произошли. И мое самое любимое условие: как только ты начнешь писать, камень не позволит тебе остановиться, пока ты не закончишь отвечать на вопрос. Поэтому довольно важно задавать недвусмысленные вопросы. Последний человек, которому Релос Вар позволил использовать камень, очень плохо кончил. Он задал вопрос настолько расплывчатый, что, даже упав замертво от усталости, все еще продолжал писать ответ.
– Так это ты спрашивала о моих родителях.
Сенера кивнула:
– Да.
– И кто они? Они по-прежнему живы? Мне нужны имена!
Мы как раз приблизились к двери, которую она до этого замкнула. Сенера усмехнулась:
– Все зависит от того, как ты будешь себя вести. Возможно, тогда я тебе сообщу. А пока это будет моя маленькая… – Она нахмурилась: – Что?!
Я повернулась, чтобы посмотреть, на что она уставилась.
Дверь была приоткрыта.
Я бросилась внутрь.
Брат Коун пропал.
36: Явно недостаточные извинения
Провинция Джорат, Куурская империя.
Через три дня после того, как Тишар Де Мон создал прекрасный голубой камень цали
– Итак, ты познакомилась с моим братом Дарзином, – сказал Кирин Джанель. – И, как ни трудно в это поверить, Дарзин даже вел себя прилично.
– Если он именно так понимает, что значит «вести себя прилично», у меня есть стрела, которая исправит эту проблему, – предложила Нинавис.
– Это очень великодушно с твоей стороны, – сказал Кирин, – но я убил Дарзина три дня назад.
Джанель улыбнулась:
– Я знала, что ты мне нравишься.
– А ты пыталась когда-нибудь узнать, кто твои настоящие родители… – начал было спрашивать Кирин.
– Да, – быстро сказала Джанель. – Да и Дорна знала все это время. – Она бросила взгляд на старуху.
– О жеребенок, все было совсем не так.
Джанель вскинула руку, заставляя ее замолчать.
– Но теперь ты это знаешь? – снова спросил Коун у Джанель. – Потому что я не хочу читать дальше, если ты не знаешь.
– Не волнуйся, в этом нет ничего шокирующего. – Взгляд Джанель вновь переместился на Кирина, и она склонила голову набок, наблюдая за собеседником. – Но ты ведь тоже знаешь, кто они?
