– Жены Достопочтенного, – хмыкнула Сенера. – Не волнуйся. Нам не придется сидеть с ними.

– Жены? – Я удивленно заморгала. Сенера упоминала, что у йорцев не было никаких проблем с многоженством. Впрочем, как и у джоратцев, но наши семьи довольно невелики и полностью полигамны. Три человека. В редких случаях – четыре. – И сколько же у него жен?

– По одной от каждого из сорока восьми племен. – Она указала в сторону главных столов: – Идем, встретимся с остальными?

Сенера вела нас мимо столов, пока за одним из них я не увидела одетых в яркие цвета, сильно выделявшиеся на фоне пастельных тонов Йора, мужчин и женщин с куурским цветом кожи. И цвета эти были примерно одного оттенка. Цвета Королевских Домов, внезапно поняла я, почувствовав себя пораженной и встревоженной. Теоретически эти люди сформировали империю. Так зачем же им сидеть за одним столом с людьми, столь известными своей ненавистью к ней же?

Затем я услышал знакомый смех сэра Орета.

Похоже, он прекрасно вписался в обстановку.

Гости начали пить еще до того, как начался пир, – слуги постоянно курсировали между столами, стремясь сохранить бокалы полными.

Сэр Орет заметил, что я уставилась на него, и, злобно ухмыльнувшись, толкнул локтем сидевшего рядом мужчину, с головы до ног одетого во все синее. Его собеседник ухмыльнулся в ответ и сделал непристойный жест.

Я отвернулась и пожалела, что у меня нет с собой оружия[193].

К нам приблизился Релос Вар. До этого он сидел за одним столом с двумя представителями королевской семьи, одетыми во все черное вместо традиционных ярких цветов. Если не считать их одежды, во всем остальном они не могли быть еще менее похожими друг на друга: один, по стандартам Куура, выглядел больным и бледным, а второй напомнил мне Данго, решившего вдруг сбрить все волосы.

Релос Вар взял Сенеру за руки и поцеловал ее в лоб:

– Достопочтенный скоро прибудет. Как вели себя наши гости?

– Джанель вела себя хорошо, но я беспокоюсь о жреце Вишаи. Нам пришлось оставить его в комнате. С ним что-то не так.

Я повернулась к Релосу Вару, решив вмешаться в разговор. Тем более что до этого у меня не было такой возможности.

– Итак, что за специи сегодня ты нам принес, Ледышка? – хохотнул мужчина за моей спиной. – Я бы с удовольствием съел горсть этого за ужином.

И кто-то схватил меня за зад.

Я собиралась вести себя прилично. Тем более что я все еще чувствовала слабость после того, как Сенера нарисовала на мне этот знак. Последнее, чего я хотела, – ссориться. Но у меня все еще оставалась гордость. Там, откуда я была родом, некоторые действия требовали немедленной реакции. Тем более что он не просто мило похлопал меня по заднице – он с силой стиснул пальцы, пытаясь коснуться мест, куда его совсем не приглашали.

Так что я просто развернулась и врезала этому мужлану так сильно, как только смогла.

Сейчас я могу сказать, что переоценила себя. Я больше не обладала сверхъестественной силой, но по-прежнему могла нанести удар. К сожалению, я понятия не имела, как это сделать безопасно.

Я почувствовала, как в носу мужчины что-то поддалось – и в тот же миг в моей руке что-то хрустнуло. Боль была невыносимой.

У моей жертвы была светло-коричневая кожа, ледяные голубые глаза и темные вьющиеся волосы. Он только начал отращивать бороду в йорском стиле – пока что она была слишком коротка для того, чтоб заплести ее в косу или украсить. И он не ожидал, что я отвечу ударом.

Он рухнул, ударившись спиной о колени стоявшего рядом с ним мужчины с красивым и эгоистичным лицом и ярко-голубыми глазами, затмевающими по цвету даже его вышитые голубые шелка. Как я впоследствии поняла, этот красавчик и был тем, кто сказал эту гадость.

Несмотря на то что мы стояли в комнате, полной воинов и волшебников с закаленными боевыми рефлексами, никто, казалось, не знал, как реагировать. Все замолкли. Даже музыканты перестали играть.

Я прижала сломанную руку к груди, чувствуя, что из глаз бегут слезы.

Сверкнуло серебро – это Сенера вновь повернулась ко мне. Схватив меня за руку, она попыталась увлечь меня за собой.

Молодой человек, которого я ударила, вскочил на ноги, закрывая рукой окровавленный нос:

– Да как ты смеешь!.. – Думаю, он хотел бы сказать намного больше, но ему помешал сломанный нос – слишком уж нелепо звучал голос, и он сам это прекрасно понял.

А потому потянулся за своим мечом.

– Эксидхар, что происходит?

Глаза молодого человека расширились от ужаса, а все присутствующие – даже члены королевской семьи – встали.

Я вдруг поняла, что за выражение появилось на лице у юноши – выражение виноватого мальчишки, которого родители собираются унизить перед всеми его друзьями. То, как эти друзья внезапно резко решили посмотреть на завораживающий вид, открывающийся на горы, – и для этого вскочили на ноги, подсказало мне, что «родитель» не был случайным гостем.

А это означало, что я попала в беду.

Я сморгнула слезы с глаз и, несмотря на боль, попыталась сосредоточиться. Так я впервые увидела Ажена Каэна, герцога Йора.

Ажен Каэн был самым совершенным примером того, каким должен был быть йорец – и никого подобного я больше не видела – ни до, ни после. Он был очень высоким, широкоплечим, а кожа его была столь бела, что Сенера рядом с ним выглядела загорелой. В седых косичках его бороды сверкали похожие на кристаллы льда бриллианты – того же цвета, что и его глаза. Он был стар, но по-прежнему красив и по-прежнему полон сил.

А еще у него был лаэвос – и это меня очень обеспокоило.

Серый лаэвос у него на голове держался вертикально либо с помощью магии, либо с помощью клея. Я напомнила себе, что так же, как Куур победил Джорат с помощью солдат родом из Хорвеша, Йор в дальнейшем был побежден Кууром с помощью солдат из Джората.

Первым губернатором Йора, а позднее и первым герцогом был джоратец – малопримечательное событие, произошедшее менее ста лет назад. Он был дедушкой герцога Каэна или, самое большее, прадедом.

Эксидхар Каэн выглядел так, словно собирался заползти под стол.

– Я… я имею в виду, я… – и, по-прежнему зажимая кровоточащий нос одной рукой, он ткнул свободной в меня: – Она ударила меня!

Хотя скорее это прозвучало как «Она уварила мемя!».

Герцог Каэн, подняв бровь, взглянул на меня, а затем повернулся к Релосу Вару:

– Как я понимаю, мой сын