– Капитан! – удивленно вскричал я. – Что все это значит?

Липтон оторвался от работы и подошел к нам босиком, вытянув перед собой руки.

– Держитесь подальше, ваша светлость, – просто сказал он. – Вы ведь не хотите, чтобы подковы лошадей высекли искры рядом с рассыпанным порохом.

Я поспешно развернул лошадь и отъехал назад на несколько шагов.

– А что вы делаете с порохом?

– Порох хранился отдельно, – ответил Липтон. – Но после долгих дней подъема и спуска по горам змеиный порошок так растрясло в бочках, что селитра отделилась от серы и угля.

Он жестами показал, как складывает все компоненты в одну кучу.

– Теперь нам приходится заново, вручную смешивать ингредиенты, а потом пересыпать порох в бочки, только после этого мы сможем его использовать. – Он посмотрел на небо. – Слава богам, сегодня нет дождя.

– Да, слава богам, – повторил я. – А ты успеешь все закончить до начала сражения?

– Боюсь, что нет, ваши светлости. Пока мы заново смешиваем порох, будем рассчитывать, что каждой пушке придется стрелять не чаще чем один раз в четыре или пять минут.

Мне это показалось не слишком эффективным.

– И больше вы ничего не можете придумать? – спросил я. – Когда я находился на капере, пушкари заранее помещали порох в специальные льняные мешки – картузы, в которых заряжали его в дуло. Почему бы вам не использовать картузы для ваших орудий?

На лице Липтона появилось важное выражение.

– Часть нашего искусства состоит в том, чтобы знать, сколько пороха требуется засыпать в пушку, чтобы ядро полетело именно туда, куда нужно.

– Но, если вы сможете в два раза увеличить частоту выстрелов, разве это не компенсирует некоторую неточность стрельбы?

– Порох все равно начинает распадаться на части, даже если находится в льняных мешках. Только представьте, как сложно будет открыть сотни таких картузов, смешать порох, снова вернуть его в картузы и заново их зашить!

– Но на капере этого не требовалось, – сказал я.

Липтон посмотрел через плечо на порох и покачал головой.

– Для корабля с частным владельцем мог быть приобретен хороший гранулированный порох, – заметил он.

Я с удивлением на него посмотрел:

– А вы почему не можете закупать гранулированный порох?

– Королевская армия должна приобретать порох на Королевской пороховой мельнице, расположенной возле Селфорда, а она не производит гранулированный порох – у них нет на то никаких причин, ведь они гарантированно продадут свою продукцию армии и военно-морским силам. Вот почему они делают такой плохой порох, а пушкарям остается только страдать.

Очевидно, рассказ Липтона совершенно не удивил лорда Уттербака.

– Ну, что же, – сказал он, – вы можете продолжать смешивать порох.

– Хорошо, ваша светлость!

Когда Липтон вернулся к своим обязанностям, лорд Уттербак продолжал сохранять неподвижность, сидя на лошади с прямой спиной и сжимая в руке меч.

– Милорд, – сказал я. – Пора убрать меч.

Он посмотрел на зажатую в кулаке рукоять клинка, после чего вернул его в ножны.

– Милорд, – продолжал я. – Отсюда вы можете увидеть противника. – Я указал на место внизу склона, где дорога сворачивала направо.

Я купил в Селфорде дешевую картонажную подзорную трубу, которую вытащил из футляра и поднес к глазу. Повстанцы продолжали наступать по дороге в нашу сторону, всадники их авангарда уже показались вдали. Я также заметил, как поблескивают линзы вражеских подзорных труб – они изучали линии нашего построения, разместившегося за кустарником, под развевавшимися флагами.

За авангардом на дороге виднелись лишь длинные тени солдат, маршировавших под высоко поднятыми знаменами. Изредка солнце отражалось от острия копья или доспехов, но подробностей я разглядеть не мог.

– Быть может, милорд, – сказал я, – вы сумеете разглядеть больше, чем я.

Лорд Уттербак вытащил подзорную трубу – куда более полезное устройство, чем моя картонная игрушка, – и попытался ею воспользоваться, но в последний момент сообразил, что ему мешает опущенное забрало шлема. Он поднял щиток и приставил окуляр к глазу. Лицо Уттербака оставалось невозмутимым, пока он наблюдал за маршировавшим врагом, а потом я увидел, как шевелятся его губы – он считал флаги полков. Затем он прекратил подсчеты и наклонился вперед.

– Липтон! – позвал он. – Принеси твою подзорную трубу!

Пушкарь поспешно подошел к нам, на ходу вытаскивая свою подзорную трубу из футляра. Уттербак сделал нетерпеливое движение.

– Отдай ее Квиллиферу!

Я зажал собственную трубу под мышкой и взял инструмент Липтона. Теперь вражеские солдаты стали видны гораздо лучше – и сердце сжалось у меня в груди, когда я понял, что их гораздо больше, чем я предполагал.

– Посмотри на последнюю треть колонны, – сказал Уттербак. – Ты видишь белое знамя?

– Да.

– Его везут на тележке, верно? И в повозку запряжен белый бык?

– Да.

– Ты можешь разглядеть эмблему на знамени? – спросил Уттербак.

Мне стало не по себе.

– Нет, но… Ведь телега с белым быком называется Карросиро, и на ней всегда везут королевский штандарт, – проговорил я.

– Такой флаг может быть поднят лишь в присутствии монарха, – сказал лорд Уттербак.

– Или регента, как в данном случае. Регентом провозгласил себя Клейборн. А он может находиться здесь только с главными силами.

Я сразу понял ситуацию. Рыцарь-маршал рассчитывал спуститься с гор и нанести удар по левому флангу Клейборна, в то время как Клейборн собирался пройти через перевал Экстона и атаковать левый фланг армии королевы. Если обоим будет сопутствовать успех, они просто обойдут один другого, как пара во время танца, и окажутся в тылу друг у друга. Но если Клейборн сумеет прорвать наши ряды, а вырытые его войсками траншеи в Пексайде удержат маршала, то именно солдаты регента окажутся позади королевской армии, а не наоборот, и он одержит победу.

Я повернулся к Уттербаку.

– Милорд, – сказал я, – вам необходимо отправить гонца к маршалу за помощью.

Он заморгал, а потом кивнул:

– Я напишу ему рапорт. Ты оставайся здесь и постарайся определить численность врага и выяснить, сколько полков движется в нашем направлении, а потом доложишь мне.

– Я так и сделаю, милорд.

Лорд Уттербак галопом ускакал, грязь полетела во все стороны из-под копыт его лошади, а я снова поднял подзорную трубу Липтона. Было совсем не просто определить численность врага, отличить знамена полков от флажков отдельных рот, которые использовали лейтенанты, или личных знамен рыцарей, лордов и других важных персон.

Я услышал голос Липтона у своего локтя.

– Как жаль, что капитан-генерал слишком рано бросил в бой кавалерию, – сказал пушкарь.

Я стиснул зубы:

– Атака задержала врага. Теперь мы должны попытаться снова остановить движение армии Клейборна.

– О да. – Голос Липтона стал задумчивым. –