вдохновитель английской Реформации Томас Кромвель в апреле 1532 года был назначен хранителем Сокровищницы и вскоре после этого – главным министром. Ему так и не удалось сравняться с Уолси: Кромвель, по сути, был бюрократом, а не князем Церкви, и не смог бы создать двор, соперничающий с королевским, так как, в отличие от кардинала, имел скромные вкусы представителя среднего класса. Кромвель жил в хорошо обставленном лондонском доме, одевался добротно, но строго, владел прекрасной коллекцией ювелирных изделий, любил охоту, боулинг и азартные игры, щедро тратил деньги, облегчая жизнь лондонским беднякам. Если Уолси обладал монополией на власть, то Кромвель был вынужден делить ее с партией Анны Болейн, которую поддерживал в борьбе с консерваторами при дворе. Тем не менее Кромвель «возвысился над всеми, кроме Леди, и поговаривали, что он пользуется бóльшим доверием своего государя, чем кардинал. Теперь никто ничего не делает, один только Кромвель»24. Король, однако, не доверял ему принятие всех решений: политику определял Генрих, а средства для ее воплощения в жизнь изыскивал его новый блестящий министр. В течение двух следующих лет Кромвель занял несколько престижных и доходных должностей, став, что было важнее всего, канцлером казначейства (1533).

При содействии Кромвеля парламент принял ряд мер для ограничения папской власти в Англии и завершения Великого дела. Первой из них стал Акт об аннатах, изданный в апреле 1532 года и лишавший папу доходов со всех английских бенефиций за первый год[57].

На Пасху проповедь перед королем и двором читал настоятель монастыря обсервантов Уильям Пето. Он произвел смятение, предупредив Генриха, сверкавшего глазами от ярости, что брак с Анной Болейн в любом случае будет незаконным. Если король, как библейский Ахав, совершит этот ужасный грех, псы однажды примутся лакать его кровь, как лакали кровь Ахава. Взбешенный Генрих приказал одному из своих домашних священников, Ричарду Карвену, прочесть ответную проповедь в следующее воскресенье. Но ее стал прерывать критическими замечаниями другой обсервант, Генри Элстон. И Пето, и Элстон были арестованы.

В апреле, вопреки желанию герцогини Норфолк, Анна Болейн устроила брак графа Суррея с Франсес де Вер, дочерью графа Оксфорда, юной леди безупречного происхождения, но безденежной. Для Норфолка это было облегчением: еще недавно Анна носилась с идеей женить его сына Суррея на принцессе Марии, а Норфолк никоим образом не хотел быть связанным с ней.

Мария, герцогиня Саффолк, сестра короля, не скрывала, кому она сочувствует. В апреле она публично обратилась к Анне с «оскорбительными речами»25, что вызвало потасовку между сторонниками Саффолка и Норфолка. Один из людей Саффолка, сэр Уильям Пеннингтон, был убит двумя приверженцами Норфолка, Ричардом Саутуэллом и его братом, когда искал убежища в Вестминстерском аббатстве. Разъяренный Саффолк ворвался в святилище, «чтобы силой забрать убийц оттуда». Еще много недель после этого «весь двор пребывал в возмущении». Саффолки удалились в свои владения, но их последователи никак не унимались, так что королю и Кромвелю пришлось вмешаться, дабы предотвратить дальнейшее развитие скандала26. Вскоре после этого Генрих навестил свою сестру в Брэндоне, но ему потребовалась вся сила убеждения, чтобы уговорить герцога вернуться к исполнению своих обязанностей. Саутуэллу впоследствии простили штраф в размере 1000 (300 000) фунтов стерлингов.

Вступив во вражду с Саффолком и Гилдфордом, Анна оттолкнула своего бывшего сторонника сэра Николаса Кэрью, который был дружен с обоими. Кэрью стал втайне противодействовать Анне. Гилдфорд умер в мае 1532 года, после чего король забрал часть принадлежавшей ему посуды и отдал Анне Болейн27. Вскоре скончались также Джон Райтвайз, занимавшийся устройством развлечений при дворе вместе с Гилдфордом, и королевский служитель-художник Джон Браун, отвечавший за создание многих декораций и бутафорских предметов. Так закончилась золотая эпоха Службы празднеств.

Ревизором Придворного хозяйства вместо Гилдфорда стал сэр Уильям Поулет28, друг и сосед лорда Сэндиса из Вайна. Поулет жил в Бейзинг-хаусе, перестроив его примерно в это же время. Осторожный, проницательный человек, менявший свои взгляды из соображений целесообразности, а потому остававшийся в милости и скопивший немалое состояние, он уже являлся членом Тайного совета и отвечал за содержание юных дворян-сирот, взятых под опеку королем.

Приближались революционные изменения. Когда парламент стал угрожать автономии церковных судов, собор духовенства Кентербери и Йорка поспешно передал их в руки короля и официально признал, что тот является источником их полномочий. Гардинер оказался одним из немногих, кто посмел выразить протест. Вызвав гнев короля, он был вынужден удалиться в свой диоцез.

Сэр Томас Мор также не смог смириться с урезанием привилегий Церкви и 16 мая, на следующий день после того, как духовенство покорилось королю, ушел в отставку с должности лорда-канцлера. Несмотря на данное ранее обещание, король не скрывал, что желает получить от Мора одобрение иска об аннулировании своего брака и новых законодательных инициатив: поддержка одного из лучших и наиболее уважаемых мыслителей Европы стала бы весомым доводом в пользу его дела. Однако поступить так Мору не позволяла совесть. Положение его стало невыносимым, и он с облегчением сдал Большую печать, надеясь, что теперь будет жить в покое, со своей семьей и книгами. Через четыре дня сэр Томас Одли, один из друзей Кромвеля, законник, верный, но, в отличие от Мора, сговорчивый слуга короля, с 1529 года являвшийся спикером Палаты общин, был назначен хранителем Большой печати. В следующем январе он стал лордом-канцлером.

40

«Леди маркиза»

Летом 1532 года Генрих подарил Анне Болейн королевский усадебный дом Хэнворт, рядом с Хоунслоу в Мидлсексе. Дом построил его отец на месте старого. По желанию Генриха Хэнворт расширили и оформили в ренессансном стиле, установив терракотовые медальоны с изображениями богинь работы Джованни да Майано1; обстановку полностью сменили. Дом стоял к югу от нынешней приходской церкви. По мостикам, перекинутым надо рвом, можно было пройти к прекрасному саду с прудами, клубничными грядками, плодовыми деревьями и птичником, созданному при Генрихе VII. Позади него раскинулся парк, где Генрих VIII «с большим удовольствием» охотился «на оленей и зайцев»2. Тогда же Анна получила королевское поместье Диттон-парк.

В том же году Генрих поучаствовал в украшении церкви кембриджского Королевского колледжа. Король выделил деньги на превосходную крестную перегородку, галерею для органа и резные скамьи с высокими спинками, разделенные подлокотниками на отдельные сиденья: их изготовил итальянский мастер, снабдив инициалами и девизами Генриха и Анны. Позже король заказал для церкви великолепные витражные окна, которые сделали его собственные мастера Галион Хоне и Бернард Флауэр. Эти витражи принадлежат к числу наиболее выдающихся образцов искусства английского Ренессанса, сохранившихся