— Белый варвар… — открыл глаза гуру.

— О, а эта обезьяна говорит на латыни! — констатировал я с удивлением. — Ну-ка, ебани-ка ещё чего-нибудь!

— Сама Сансара привела тебя сюда, — произнёс гуру. — Мы с тобой не враги, но стали ими по Её воле.

— Ты это к чему? — поинтересовался я, вытащив из внутреннего кармана своих лохмотьев окровавленный платочек. — Ох, блин…

Вытираю кровь с лица платочком, после чего помещаю его обратно.

— Твой путь предрешён, раб Сансары, — произнёс гуру.

— Готов к смерти? — спросил я у него. — Мне кажется, что сейчас самое время для трека Томояши Хотея — «Битва без чести и милосердия». Ах, кстати…

Вытаскиваю из кармана моих изорванных брюк смартфон и открываю плейлист. Гуру сидит без движения, а я ищу нужный трек.

— Да где же он… — бормочу я недовольно. — А, вот!

Начинает играть интро.

Тут одно из человеческих тел на земле оживает, начинает орать и даже вскакивает. Недобиток остался…

Этот бедолага, до этого получивший удар моим кулаком, выпустившим ему кишки, вскочил и кинулся на меня.

Перехватываю его ладонью левой руки за лысый череп.

— Т-с-с… — приложил я смартфон к губам и сжал левый кулак.

Череп индуистского монаха хрустнул и лопнул, как яйцо под каблуком кирзового сапога. Вытираю ладонь о свои окровавленные лохмотья, что нисколько не помогает, после чего иду прямо на гуру.

Гуру вскакивает с места и сразу же атакует.

Молниеносные удары кулаками в грудь не наносят мне ущерба, я пытаюсь схватить его за плечо, но он уклоняется. Я наношу ему удар кулаком в живот, но видимого эффекта это не даёт.

Блокировать его удары я не вижу смысла, поэтому просто дубашу его в туловище и по морде.

Садхи пытается в тактикульные увороты, приносящие некоторый результат в виде моих промахов, а я вообще не уклоняюсь, полностью сфокусировавшись на ударах.

Тут гуру применяет какую-то хитровыебанную методику и наносит бронебойный удар растопыренными пальцами мне в грудь. Фишку понял — это приём для вырывания сердца. Да забирай — мне не жалко!

Пользуясь задержкой в пару десятков долей секунд, всё-таки хватаю ублюдка за левое плечо.

Гуру пытается скинуть мою руку с плеча, но это он, конечно, ха-ха, умница…

Сжимаю его ключичную кость и начинаю выводить её на излом.

Кожа-то у него, может быть, непробиваемая, но вот о костях его я ничего такого не знаю.

Гуру ускоряет темп ударов, но это отдельная дисциплина Специальной Олимпиады — пытаться превзойти фактор регенерации архилича ударами кулаков…

Наконец, я слышу характерный щелчок, после которого ключичная кость гуру больше ни во что не упирается. Рывок — кость пропарывает его кожу изнутри, а левая его рука напрочь «отключается».

Парой ударов по морде ненадолго отвлекаю ушлёпка, после чего берусь обеими руками за его рану.

Резкий рывок, потребовавший от меня недюжинного усилия — гуру порвался.

Не весь, отнюдь нет, но кожа его порвалась до груди, а дальше пошло легче.

— Сделаю из твоей кожи чемодан, сука… — пообещал я ему. — Нет… Сделаю из неё бронежилет, ха-ха!

Очередной рывок кожи и гуру окончательно сдал — разрыв дошёл до паха.

Отвожу руку и наношу мощный удар кулаком по грудине лидера садхов.

Кость раскалывается, в результате чего я получаю доступ к его сердцу, но он уже и не нужен — кость проткнула сердце и гуру почти сразу сдох.

На всякий случай, в рамках профилактических мероприятий, вырываю ему сердце, после чего фиксирую его шею в захвате и поворачиваю его голову на триста шестьдесят. Вот теперь точно сдох…

— Нет, насчёт твоей кожи — отличная идея, — поделился я мыслью с трупом.

Накладываю на тело «Мёртвый стазис» — этот поганец мне ещё пригодится…

Оттаскиваю труп гуру к каменному идолу, стоящему под большим витражным окном, после чего присаживаюсь рядом.

Хлопаю себя по карманам и нащупываю сильно помятую пачку сигарет.

— М-хм… — довольно хмыкаю я, когда обнаруживаю среди внутренней трухи единственную целую сигарету.

Зажигалка, правда, сломалась. Но когда это было проблемой?

Подкуриваю сигарету от огненного заклинания и втягиваю в свои лёгкие ядовитый дым, запрещённый Минздравом.

Поднимаю взгляд и вижу звёздное небо, отлично видное через полуобвалившуюся крышу. Красиво, сука…

Там же, в небе, вижу пролетевший реактивный самолёт. Телефон вибрирует, прерывая трек AC/DC «Хайвей ту хелл».

— Аллё? — отвечаю я на вызов. — Чего так долго?

Примечания:

1 — О гомосеках-самураях — кому-то это может не нравиться, «вэйк ап, самурай» и всё такое, но из песни слов не выкинешь. Хотя, историография как-то сумела выкинуть из неё целые куплеты. Факт: настоящие самураи — это настоящие пидарасы. У них даже было отдельное понятие — «вакашудо», то есть «путь юных мальчиков», а пидарасов у них ласково именовали «наншоку». Тут надо упомянуть такую хуйню как «сюдо» — путь юноши. Как-то к каждому юноше находился взрослый самурай, который становился для него активным партнёром. Как говаривал поэт, прозаик и драматург Ихара Сайкаку: «Подросток без старшего любовника — всё равно, что женщина без мужа». Пидарасов, короче говоря, в среде японских самураев не то что не предавали остракизму, а даже поощряли — об этом есть прямо дохуя дошедших до нас письменных источников, начинающих появляться аж с XI века. Женщин, в качестве половых партнёров, в среде самураев не уважали, считая их вынужденной мерой для продолжения рода. Считалось также, что женщины делают мужчин слабыми, поэтому половые связи с женщинами в среде самураев не поощрялись и даже могли навредить репутации. Всё это значит, что буквально каждый самурай — это профессиональный катаноглотатель, владеющий холодным оружием на высоком уровне и следующий кодексу Бусидо. В общем, если видишь чувака, называющего себя самураем или с гордостью носящего подобный никнейм — ну, короче, следи за спиной и будь осторожен…