этого он грубо ее встряхнул.

– Убери от нее руки. Сейчас же.

Генри обернулся.

В дверном проеме стоял Йо. Он казался убийственно спокойным – только карие глаза потемнели от гнева. На мгновение опешив, Генри смотрел на него, раскрыв рот.

– Ты? – прошептал он затем.

Йо не ответил, только смотрел на него выжидающе.

Генри между тем рассмеялся, вытирая лоб рукой. Это был отчаянный, недоверчивый смех.

– Этого не может быть! – сказал он, переводя взгляд на Лили. – И все это время?.. – Он вдруг осклабился, и девушка испуганно дернулась. – Ты изменяла мне с ним с самого начала?

– Не с самого начала, – тихо ответила она. – Но долго.

Генри кивнул, помедлив, словно до него, наконец, дошло, что она все это время пыталась ему сказать.

– А теперь уходи подобру-поздорову. – Йо медленно надвигался на него.

– Или что? – с вызовом бросил Генри, поворачиваясь к нему и сверкая глазами.

– Или я спущу тебя с лестницы, – спокойно ответил Йо.

Какое-то время Генри колебался. Его поза выдавала неуверенность. Но в следующее мгновение он вдруг бросился на Йо, однако тот успел увернуться, и Генри пролетел мимо.

– Сукин сын! – прошипел Генри, и схватил Йо за воротник.

Йо не шелохнулся – только на скулах выступили желваки.

– Приятель, убери руки, или я проломлю тебе голову! – сказал он так тихо, что Лили едва расслышала.

Генри, казалось, боролся с собой. Он был выше Йо, но тот был крепче и явно сильнее благодаря работе в доках. Лили переводила взгляд с одного на другого. Сердце бешено колотилось в груди, и, чтобы не упасть, ей пришлось уцепиться за край стола. Если Йо ранит Генри, ему не избежать тюрьмы.

– Отпусти его, Йо! – испуганно крикнула она.

Йо только кивнул.

– Если он уйдет прямо сейчас, я не стану его задерживать.

Генри все еще угрожающе сжимал воротник рубашки Йо, занеся руку для удара. Его глаза сверкали. Но затем, словно опомнившись, он вдруг отпустил соперника и поправил свой пиджак, слегка съехавший набок.

С непроницаемым выражением лица он повернулся к Лили.

– Ты горько об этом пожалеешь, – процедил он, и, – в отличие от прощальных слов Франца, – это прозвучало не столько как угроза, сколько как утверждение.

Затем, повернувшись на каблуках, Генри выбежал из квартиры и громко хлопнул дверью.

Какое-то время Лили и Йо молчали, прислушиваясь к его торопливым шагам на лестнице. А когда шаги, наконец, стихли, Лили медленно выдохнула:

– Ушел!

Девушку по-прежнему била дрожь.

– Да, – ответил Йо, с беспокойством глядя на нее. – И что-то мне подсказывает, что больше он сюда не вернется.

Сказав это, он подошел к ней и взял ее на руки.

Глава 2

Денежные заботы не оставляли Лили ни на минуту. Уходя из родительского дома, она взяла с собой три бабушкиных платья и одно из них успела продать. Заплатили ей хорошо, но расходы на арендную плату, продукты и мебель грозили в скором времени поглотить всю сумму. Хотя предыдущие жильцы оставили ей стол и кровать, крошечная кухонька была практически пуста. Поэтому первым делом Лили купила кое-какие предметы домашнего обихода, которые, по словам Эммы и Альмы, могли понадобиться ей в ближайшее время. А затем два простеньких платья, корсаж на шнуровке, пару невзрачных сапог, мыло, белье и зубной порошок. На другие средства гигиены и тем более на косметику она предпочла не тратиться. Все равно подходящих условий для совершения туалета в ее новом доме не было – даже освежаться здесь приходилось при помощи тряпки, склонившись над миской с водой. Ни пудры, ни духов.

После всех этих покупок у Лили осталась только половина вырученных за платье денег. Она старательно экономила, потому что не знала, как будет держаться на плаву, когда закончатся сбережения. Конечно, у нее еще были серьги, которые Генри подарил ей на день рождения. Но она держала их в маленькой коробочке под половицей на случай крайней нужды. Чтобы следить за тратами, она взяла привычку каждый вечер пересчитывать свои деньги до последней копейки. Все расчеты она старательно вносила в соответствующую колонку записной книжки. К несчастью, колонка с доходами так и оставалась пустой.

Поиск работы становился все более насущной необходимостью. Поэтому через несколько недель после ссоры с Генри она надела одно из немногих своих выходных платьев и впервые в жизни сама себе сделала прическу, склонившись над небольшим, тронутым ржавчиной зеркальным шкафчиком. Закончив, Лили недовольно покрутила головой. «Ну что за пугало!» – пробормотала она, приглаживая локоны, которые так и норовили выбиться из прически, и тяжело вздохнула. К этому платью не шел простой узел на макушке, но и оставить волосы распущенными она не могла. Поэтому она упорно продолжала терзать свои локоны, пока, наконец, не пришла к выводу, что лучше уже не будет.

* * *

Секретарша, встретившая Лили в приемной «Тагесблатт», смотрела на нее с нескрываемым любопытством, словно на какую-то диковину. Расхрабрившись, Лили с улыбкой протянула ей маленькую карточку, которую Фридрих дал ей на балу, и дама вынуждена была ее записать. Лили была почти уверена, что без этого скромного поручительства ее бы выставили в тот же миг.

Фридрих, казалось, был приятно удивлен ее визитом. Лили не знала, сообщила ли ему Берта, что она ушла из дома – но если и так, вида он не подавал. Она была рада, что надела перчатки, и он не мог видеть, насколько огрубели ее руки. Но прическу от него было не скрыть и, то и дело ловя на себе его озадаченные взгляды, она едва удержалась от того, чтобы в очередной раз пригладить непослушные кудри.

Он провел ее в свой кабинет, по дороге познакомив с редакцией, а затем занялся стопкой бумаг, которую она принесла.

Пока он просматривал ее сочинения, сосредоточенно нахмурив лоб и куря сигарету, она с напряжением ждала вердикта, пытаясь вести себя так, будто сидеть в редакциях газет, предлагая свои статьи, было для нее самым привычным делом на свете. Сердце испуганно трепыхалось в груди.

Редакция показалась ей удивительным местом. Ей нравилось здесь все: деловитая суета, приглушенные разговоры, мужчины, которые расхаживали по коридорам, дымя сигарами, споря о последних новостях и обмениваясь шутками. Кое-где на столах она даже обнаружила пишущие машинки и, словно зачарованная, наблюдала за сотрудниками газеты, сосредоточенно барабанившими по клавишам. Не считая дамы, которую она встретила в приемной, женщин здесь не было.

Время от времени Фридрих хмыкал и что-то бормотал себе в бороду, после чего подчеркивал и обводил карандашом отдельные места в тексте. Он казался очень серьезным, и от волнения у Лили засосало под