– Правда? Тогда почему бы тебе не жениться на Розвите?

Его глаза опасно сверкнули.

– Это другое, – процедил он.

– Да, и почему же? Потому что я женщина и не могу решать за себя сама?

– Совершенно верно. Вы, женщины, не видите общей картины и судите, основываясь на своих чувствах. Разумеется, ты любишь Генри, ты не можешь его не любить. – Он глубоко вздохнул и, шагнув к ней навстречу, заговорил еще более настойчиво: – Мы еще ничего ему не сказали, Лили. Я сжег твое письмо. Он думает, что тебе нездоровится. Ты всегда можешь передумать, вернуться еще не поздно!

Лили задохнулась от возмущения.

– Что? – воскликнула она. – Генри не знает?

Франц, помедлив, кивнул.

– Я хотел дать время на то, чтобы одуматься. Позволить тебе сполна испытать, каково это – жить без денег, без слуг, без достойного занятия. Где ты собираешься искать работу, сестричка? Чем будешь платить за квартиру? Если ты не пойдешь со мной сейчас, ты не получишь от нас ни гроша. Я лично за этим прослежу!

Лили почувствовала, как в ней закипает гнев.

– Мне не нужны твои деньги, – фыркнула она. – Вон из моей квартиры!

Франц прищурился и снова шагнул к ней.

– Ты кончишь в канаве, как последняя потаскуха! Тебе придется торговать своим телом, потому что ничего другого у тебя нет.

Лили вздернула подбородок.

– Лучше так, чем продолжать зависеть от мужчин! – решительно сказала она, хотя внутри все сжималось от ужаса.

Он схватил ее за руку и встряхнул.

– Подлая тварь, из-за тебя всех нас смешают с грязью! – прошипел он.

Лили поцарапала его щеку. Охнув от боли, он выпустил ее руку. Место, где его пальцы сжимали кожу, болезненно пульсировало.

– Уходи! – процедила она, пятясь к печке. Взглядметался по комнате в поисках чего-нибудь тяжелого на случай, если придется защищаться.

Но он уже направился к выходу.

– Ты пожалеешь об этом, Лили. Даю последний шанс: или возвращаешься сейчас, или ты для нас мертва. Если не одумаешься, пути назад не будет. В свете не должны узнать, где и как ты живешь. Поэтому даже не вздумай подходить к дому или писать матери. Мы друг друга поняли?

Лили схватила сковородку и с размаху бросила в него. Пролетев в нескольких дюймах от его головы, она с грохотом ударилась о стену.

– Вон! – крикнула она.

Он явно не ожидал от нее подобного, и на секунду ей показалось, что в его глазах промелькнуло что-то вроде уважения. Потом он потянул на себя ручку двери и ушел. Лили проводила его испуганным взглядом, а потом медленно опустилась на стул и расплакалась.

* * *

– С сегодняшнего дня ты никому не открываешь, пока меня нет, договорились? – сказал Йо тем же вечером, когда услышал ее рассказ про визит брата. Он кипел от гнева, хотя Лили даже не упомянула про то, как Франц схватил ее за руку. Запястье, вокруг которого сомкнулись его пальцы, по-прежнему болело. Зато она показала ему вмятину в стене, которую оставила сковорода.

– Молодец! – удовлетворенно пробормотал он.

– Тебе не о чем беспокоиться. Он не вернется, – сказала Лили, и слова оставили горечь на языке.

Вечером она села за стол и написала еще одно письмо Генри. Она не назвала своего адреса и не упомянула Йо, но в остальном она честно рассказала ему обо всем, что ему следовало знать. Что она его не любила. Что теперь у нее другая жизнь. Что ей очень жаль, но они больше не увидятся. Его дальнейшая судьба не слишком ее волновала. «Он все равно никогда не любил меня по-настоящему, – размышляла она, отправляя письмо. – Он быстро найдет другую, и с ней он будет счастливее».

Но, когда она вернулась домой с рынка на следующий день, Генри сидел на ступеньках у ее двери. В подъезде было темно, и она не заметила его, пока они не столкнулись лицом к лицу. Она испуганно вздрогнула, рука с ключом рефлекторно сжалась.

Пару мгновений Генри молча смотрел на нее, и, казалось, не мог поверить своим глазам. А она, глядя на него, задалась вопросом о том, как ей удавалось убедить себя, что она любит этого мужчину. Скорее всего, до встречи с Йо она просто не знала, что такое любовь.

– Значит, это правда, – сдавленно пробормотал Генри. – Я не мог поверить, пока не увидел своими глазами.

– А я не могу поверить, что Франц дал тебе мой адрес, – тихо ответила Лили.

Генри покачал головой.

– Это был не Франц.

– А кто тогда? – озадаченно воскликнула Лили. – Никто не знает, где я живу, кроме него, родителей, Эммы и… – Она запнулась, пораженная неприятной догадкой. – Берта.

Генри безрадостно улыбнулся.

– Это было несложно. Она тебя терпеть не может, ты в курсе? Я думаю, она была счастлива услышать, что ты оказалась на самом дне.

Лили решительно протиснулась мимо него.

– Не на дне, а в своей собственной квартире! – сказала она. – И мне нечего добавить к тому, что я написала тебе в письме. Теперь, если ты меня извинишь, мне пора готовить ужин.

Генри вскочил.

– Готовить? – он громко расхохотался. – Лили Карстен собралась готовить! Не смеши меня.

Лили направилась было к двери, но он ее опередил. Распахнув перед ней дверь, он втолкнул ее в комнату.

– Что ж, и это – твой маленький рай? – усмехнулся он и, вторя ее брату, воскликнул: – Ты, должно быть, шутишь!

– Я совершенно серьезна, – резко ответила она. – И я прошу тебя – уходи.

Генри изумленно посмотрел на нее.

– Лили, – вдруг сказал он тихо и протянул к ней руки, но она отпрянула. – Ну, будь же благоразумна! Ты всем нам доказала, что умеешь быть самостоятельной, что не похожа на других женщин, что у тебя есть собственное мнение. Это все хорошо и прекрасно. Мне всегда это нравилось в тебе, твое… своенравие. Но теперь – довольно.

Не дождавшись ответа, он снова сменил тон. Теперь в голосе звучала мольба.

– Лили, но я люблю тебя! Неужели, ты готова так запросто все разрушить – наш дом, наше общее будущее. Неужели все это ничего для тебя не значит?

Лили, подавляя дрожь, медленно вынимала из корзины покупки. В ответ на его упреки она лишь покачала головой.

– Ты не понимаешь, Генри. И никогда не понимал.

В два прыжка он оказался рядом с ней и грубо схватил ее за плечи.

– Тогда объясни мне! – По его глазам она видела, как трудно ему было держать себя в руках. – Объясни. Видит Бог, я в самом деле не понимаю.

– Отпусти меня! – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, но вместо