Шрифт:
Закладка:
Кардовский Д.Н.
Сенат петровского времени.
1908 г.
Вот образчик таких предписаний царя. В 1719 году он писал об обязанностях Сената: «Никому в Сенате не позволяется разговоры иметь о посторонних делах, которые не касаются службы нашей, тем менее заниматься бездельными разговорами или шутками, понеже Сенат собирается вместо присутствия его величества собственной персоны. Без согласия всего Сената ничего нельзя начинать, тем менее вершить, и надобно, чтоб всякие дела не в особливых домах или беседах, но в Сенате решались и в протокол записывались, и не подлежит сенатским членам никого посторонних с собой в Сенат брать. Всякое дело должно быть исполнено письменно, а не словесно; глава же всему, дабы должность свою и наши указы в памяти имели и до завтра не откладывали; ибо как может государство управлено быть, когда указы действительны не будут: понеже презрение указов ничем не рознится с изменой, и не только равномерную беду принимает государство от обоих, но от этого еще больше, ибо, услышав измену, всяк остережется, а сего никто вскоре не почувствует, но мало-помалу все разорится, и люди в непослушании останутся, чему ничто иное токмо общая погибель следовать будет, как-то в греческой монархии явный пример имеем»[821].
Весьма важная перемена в составе Сената и круге его деятельности произошла в 1718 году учреждением коллегий. Уже в 1698 году, как мы видели, Френсис Ли составил для царя проект введения коллегиальной системы в администрации. Затем Петр беседовал об этом предмете с Лейбницем, Любрасом и другими лицами[822]. Для царя были составлены разные записки об этом деле. Важнейшее влияние в этом отношении имел Генрих Фик, вступивший в русскую службу в 1715 году и отправленный в Швецию для изучения административных учреждений этой страны. Целый ряд мемориалов, отчасти и поныне приписываемых Лейбницу, принадлежит перу Фика[823].
Уже в 1715 году царь поручил генералу Вейде достать иностранных ученых и в «правостях» (то есть правах) искусных людей для отправления дел в коллегиях. В конце того же года поручено резиденту при австрийском дворе Веселовскому сыскать из «шрейберов (писарей) или других приказных людей таких, которые знают по-славянски, от всех коллегий, которые есть у цесаря, кроме духовных, по одному человеку, и чтоб они были люди добрые и могли те дела здесь основать». В 1717 году было поручено Измайлову приглашать шведских пленных, живших в Сибири, в службу в коллегиях. Между тем было велено послать в Кенигсберг человек 30 или 40 молодых подьячих для научения немецкому языку, «дабы удобнее в коллегиум были».
В конце 1717 года уже определено было число коллегий – девять: 1) чужестранных дел, 2) камер, или казенных сборов, 3) юстиции, 4) ревизион: счет всех государственных приходов и расходов, 5) воинский (то есть коллегиум) 6) адмиралтейский, 7) коммерц, 8) штатс-контор: казенный дом, ведение всех государственных расходов, 9) берг и мануфактур. Президентами почти всех коллегий были назначены русские, вице-президентами почти исключительно иностранцы. В продолжение 1718 года все было приготовлено к открытию новых учреждений, последовавшему в конце этого года. Целый ряд наказов царя дает нам понятие о намерениях его при этом случае.
В одном из проектов о коллегиях сказано, что устройство их похоже на устройство часов, где колеса взаимно приводят друг друга в движение. Сравнение это не могло не понравиться Петру, который стремился к тому, чтоб русские люди во всем приводили друг друга в движение, ибо все зло происходило от разобщенности колес.
Основной мыслью при учреждении коллегий было усиление и взаимодействие труда административных органов. Связь между коллегиями заключалась и в том, что их президенты были в то же время сенаторами. Для делопроизводства в коллегиях были составлены особые правила. Петр старался определить точнее прежнего обязанности служащих, внушить им чувство долга и ответственности, усилить во всех отношениях контроль над действиями чиновников. Недостаток в правилах, по которым должны были действовать органы правительства, вызывал до этого множество случаев несправедливых решений судей и произвольных действий приказных людей. Петр старался помочь этому недостатку введением коллегиального порядка при управлении делами, устройством разных должностей для наблюдения за правильным ходом дел, назначением контролеров, обличавших все случаи нарушения каких-либо законов или недобросовестного исполнения обязанности. «Неправда», которую Петр хотел искоренить из чиновного люда, в России была в значительной степени следствием прежней системы «кормления».
Недаром иностранцы, посещавшие допетровскую Русь, в один голос осуждали юридический быт и бюрократию России, говоря подробно о произволе, сребролюбии и жестокости приказных людей и судей, о невнимании их к общему благу, о нарушении на каждом шагу прав собственности, о нерадении служащих. Новые учреждения Петра должны были сделаться школой для развития в бюрократии политической нравственности; царь хотел заменить систему «кормления» обеспечением служащих казенным жалованьем; он надеялся на развитие в чиновниках уважения к закону и внимания к нуждам народа.
Нельзя сказать, чтобы действия царя в этом направлении имели успех. Надежды его на удачную деятельность коллегий не исполнились. Недоставало опытных и добросовестных чиновников. По отзыву одного современника, новые учреждения в некоторых случаях даже повели к разным неудобствам. Царь весьма часто жаловался на разлад между коллегиями. Иногда он собственноручными распоряжениями старался бороться с такого рода недостатками, наставлял, учил, порицал и самолично участвовал в делах. Так, например, однажды в 1722 году он сам руководил выбором президента Юстиц-Коллегии, объясняя подробно при этом установленные правила.
Что касается должностей, имевших целью контроль над правильностью действий присутственных мест, то опытом в этом роде было назначение уже в 1705 году известного дельца и неутомимого труженика Курбатова «инспектором ратуши». Тут он был поставлен во главе финансового управления в целой России, переписывался об этих делах с самим царем, открывал злоупотребления, указывал новые источники доходов и не щадил при всем этом даже и сильных людей. Такое же значение имело учреждение фискалов, сделавшихся вскоре ненавистными народу, в чем при случае сознавался даже сам Петр.
Таковым контролером и доносчиком был Зотов, в 1715 году определенный «ревизором» при Сенате и сделавшийся затем «обер-секретарем» при этом учреждении. В начале 1722 года Петр учредил при Сенате «генерал-прокурора, то есть стряпчего от государя и государства». Он должен был «смотреть накрепко, дабы Сенат свою должность хранил и в своем звании праведно и нелицемерно поступал и над всеми прокуроры, дабы в своем звании истинно и ревностно
