– Зачем мне вас пытать? – продолжаю я, отпив кислого пойла, что нам поставляют снабженцы новопорядка. – Я и так про вас всё знаю. Ты – Егерь из Скверного леса. Тут, в Пустошах камуфляж «берёзка» – нелепость. Но ты десяток лет уже проходил в нём. В твоём возрасте менять что-то – неприятно. Ходишь в том, к чему привык. Ешь только то, что привык. По бабам уже не бегаешь. Привык к жене. И мечтаешь скорее перебить всех врагов и быстрее окунуться в Скверну своего родного леса. Бесконечные просторы Пустошей тебя нервируют. Будь гостем за моим столом, Егерь!

Волчара усмехается в усы.

– Слово Егеря! – кивает он. Руки его тут же освобождают. Егерь их растирает, с любопытством оглядываясь по сторонам.

– Ну, с вами, юноша восторженный, ещё проще! – отмахнулся я. – Наслушался старых баек отцов и дядек, тех ещё вояк, по костяку твоему вижу породу твою бойцовскую. А как только Волк бросил зов сбора Знамён, так и достал ты сбрую своих предков, стряхнул пыль. Как же! Не посрамим! То-сё! Тары-бары! За Свет! На Тьму! Иду на Вы! Только вот деды твои были малость помясистее тебя, не успел ты ещё мяса наесть на себе. Иначе бы ты не запутался в их броне, не угодил бы по нелепости в полон. Теперь кусай, не кусай губы, а поздно. Война не вечерняя байка выживших о легендарных походах. Война – кровь, грязь, вонь. Плен, пытка, казнь. М-да! Как-то так.

Юношу уже трясло. Нет, он не был трусом. Иначе не пошёл бы на войну, тем более в дозор. Видно, что род его богат только доблестью мужчин рода. Ничего больше, кроме копья, да сынов и не нажили. Но сынов воспитали как надо. Только вот то, что с ним сейчас происходило – было остро, жгуче, невыносимо страшно. И – впервые. Что добавляло остроты ощущений к его юношескому максимализму и идеализму. И его же юношескому бездонному разочарованию в том, что война – не бесконечная слава, а, внезапно, штука крайне неприятная своей непредсказуемостью. Он, конечно же, старался сдержать себя. Но, стараться и сдержать себя иногда очень разные штуки.

– Зачем мне вас пытать? – отмахнулся я. – Что мне от вас выпытывать? Что вы, гончие, можете знать?

Переглядываюсь с моими. Улыбаются. Им нравится эта игра. Развлечение. Много интереснее простой тупой пытки.

– Где стоянка ваших главарей? – размышляем мы вслух, перекидываясь предположениями, сами же и отвечаем: – А она есть?

– Там ли она, где была, когда эти в дозор уходили? – задумчиво тянет один комбат.

– А нам какое дело до их главарей? – морщится Кочарыш. – Наше дело – бери больше, кидай дальше!

– Устройство крепостей? – спрашивает другой комбат, сам же отвечая, – А они, беговые, в них были? Волка ноги кормят.

И так по кругу.

– Нам вас пытать незачем, – поднимая руку, завершаю я игру, – ешьте, пейте. Нам пытки удовольствия не приносят. Сейчас вы – гости наши. А вот потом мы вас сдадим нашим главарям. Они-то пытки любят. Как и все Тёмные. Так ведь вы нас называете? Да не маши ты головой, всё я знаю!

– И какой тебе, старшой, интерес в нас? – спрашивает волчара.

Пожимаю плечами.

– Интерес. Просто интерес. Какой может быть интерес людей из разных сторон Мира друг к другу. Просто разговор. Простое любопытство. Вы ешьте, ешьте! Пустое брюхо к разговору глухо.

Волки будто нехотя взялись за миски, за кружки. Мы, будто забыв про них, продолжили свои разговоры. Шутки, прибаутки, байки. Обсуждения, какие возникают под рюмочку хорошего дешёвого кислого винца у коллег по работе. Видя, что про них «забыли», егеря насыщались, не морщась заглатывая кислятину в кружках.

– Как продвигается заселение Соляных Столбов? – вдруг спрашиваю я Волков.

Они в оторопи переглядываются. Отставляют кружки, отодвигают миски. Молодой побледнел. Волчара лучше владеет собой. Разговоры вокруг стихают – моим «штабным» тоже любопытно.

– Продвигается, – кивает он, – не без труда. И не без сложностей.

– Согласен, – киваю я, – Западу нынче достаётся. То ревнители Веры огнём и мечом по вашим землям прошлись, то Император прочёсывает воинство под свои знамёна, то эта война! М-да! А у Скверного леса одним трудом, без меча и топора себе надел не прирежешь! Да!

Бока бороды волчары ходят ходуном. Ненавидит меня. Это нормально. Я бы тоже ненавидел всех, кто мешает заниматься мне моим плановым хозяйством и постройкой моего «светлого будущего».

– Как здоровье Старой Волчицы? Разрешилась от бремени? – продолжаю сыпать вопросами. Вижу – набычились. – Да, ладно, что вы кукситись, как болотная рохля? Это разве допрос? Это мы и так узнаем! Мир слухами полнится, а ветер слухи эти по Пустошам гонит. Что тут тайного? Что тут скрытного? Простое любопытство. Просто разговор. Я же тут давеча в Столице был. Зажигал там с одной вдовушкой из ваших мест. Вот она мне и рассказывала, что да как там у вас. Как беды одна за другой наведывались в ваши края. Как осиротели Дома Запада. Вот и всё! Не хотите говорить и не надо!

И я махнул на них рукой. Но не отстал, повторил:

– Просто любопытно. Сказки про ваш Запад ходят по Миру. Про Скверный лес, про Медного Богоборца, про Белую Башню.

– Про Чёрное Братство и Поводырей нежити, – подхватил один комбат.

– Про Личей и Лесных Драконов, – усмехается другой.

– Про несметные допотопные богатства, сказочные, что в вашем лесу прямо под ногами валяются, – басит Кочарыш.

Волки удивлены. Волчара откидывается назад. Задумался. Даже бороду гладит рукой, не замечая. Видимо привычный жест.

– Под ногами валяются? – задумчиво говорит он. – Не валяются. Не больше, чем тут, например. Если как следует тут пороетесь, тоже найдёте. Богатство нашего леса не артефакты. А почва. Живая, хоть и осквернённая. Только чтобы на ней хлеб высеять, её сначала костями засеешь. И кровью зальёшь. Своей и порождений Скверного леса. И лишь затем…

Волчара тяжело махнул рукой. Отпил вина, вытер бороду жёсткой ладонью.

– Лич у нас был только один, – продолжил он. – И как раз Белая Башня его и извёл. Лесные Драконы к нам, слава богам, не наведываются, только слухи долетают. Поводырей нежити вроде как повывели. Бродяги сами по себе бродят. Как и тут. А Старая Волчица – здравствует! Да ниспошлют ей боги долгие лета и здравия Белому Волчонку!

Закончил волчара гордо вскинутой бородой, с вызовом.

– Дай-то божок, – кивнул я, вскидывая кубок с ответной здравницей. – Здравия! А как владения царя Гороха? Нашлись наследники? А удел Медного Богоборца? Прирастает?

Моя покладистость смутила егеря. Он ожидал гневной реакции