Почему они не помогли нам раньше, не уничтожили жреца самостоятельно, одного из света хватило бы, чтобы испепелить его, оставить на земле просто дымящийся столб? Была ли то проверка, или же… Что-то иное, более глобальное и важное для мира, но что осталось сокрыто от нашего разума, спрятано в глубинах небес. Я не помнила ничего, ничего кроме тьмы и клекота, который не могла никак осознать, казалось будто он исходил от животных, но в нем была осмысленность, теплилась идея и мысль, понять которую, увы, мне не удалось. Какой великий замысел мы помогли им осуществить, был ли он вообще? Странно, но я ощущала, будто за всем этим крылось нечто большее, но что именно, понять не могла. Мысли возвращались в свой привычный темп, от чистоты и спокойствия не осталось ничего, я медленно пробуждалась, возвращаясь в реальность. Окончательно подняла меня из мертвых боль, которая неспешно расползалась по всему предплечью. Она жглась, но уже не было так приятно, тепло обернулось палящим жаром, даже не до конца очнувшись, я быстро дернула руками, пытаясь спасти ее от боли, и только после этого, мой испуганный взгляд упал на кисть, от которой шел кровавый пар, поднимающийся к небу и рассыпаясь под солнечными лучами.

Все это было божественным мановением, спасением от высших существ, их благодарность или же милость за проявленную отверженность, стойкость и уничтожение ереси… Но либо от случайности, либо в назидание, либо в знак, они оставили мои оголенные, бледные кисти под палящим Солнцем, что показалось на таком чистом, голубом небе, которое могло бы сей быть таким чудесным символом если бы не адская боль. Кровь запеклась, даровав временное спасение для остальной части кожи, но на тыльной стороне ладони и около кистей зияли глубокие раны, которые, как я прекрасно знала, никогда не затянутся и не заживут, оставшись напоминанием бо конца моей жизни. Я не веря глядела на них, лишь чуть-чуть убрав из-под палящего солнца, скрывшись под сенью деревьев и осматривая то, насколько ужасающе выглядит моя обугленная кожа, которая покрылась коркой из пепла, смешанного с кровью. Пальцы двигались, я ощущала их, абсолютно точно могла держать оружие либо вещи, ничего важного не пострадало, по-прежнему позволяя мне существовать как полноценный человек. Но вот то, что было сверху… кривые, врезавшиеся в юное тело раны, которые добирались в своей пылающей природе до самых глубин тела, пролив на них сжигающий свет. Я видела собственные кости, и плоть, и мясо, которое запеклось под пламенем солнца, видела связки и капельки крови, стекающие по стенках, в ужасе отведя руки в сторону, лишь бы не видеть их, я тяжело выдохнула, постепенно сжимая пальцы и вновь убеждаясь, что способна пользоваться руками. Если бы я лишилась возможности и права владеть собственным телом, стала бы калекой в столь юном возрасте... Подобное было просто отвратительным, ужасающе несправедливым. Но к счастью, почему-то я знала, что смогу и дальше обучаться войне. Рядом, словно в насмешку, лежали мои же перчатки, полностью целые, без единого пореза или дефекта, казалось, будто они даже стали чуть новее… моляще подняв голову к небесам, я беззвучно спросила, за что мне было это наказание, но в ответ, разумеется, прозвучала лишь звенящая тишина. За любое спасения была назначена своя плата. За любое благо, боги взымали свое. Нужно смирится, что платой за спасение, стали символы на руках. Тускло опустив глаза на обезображенные руки, я сжала их в кулаки, вызывая боль по всему телу. Неважно. Я была способна жить дальше и с шрамами, они ничто… Просто внешний дефект, который никак не влияет ни на что, это ничего не поменяет, ничего не уничтожит. Я огляделась, пытаясь понять, где именно мы оказались… и было ли вообще “мы”. Эта мысль вмиг вытеснила боль, связанную с изуродованными руками, заполнила все сознание и заставила взметнуться на ноги, оглядываясь вокруг, я стала искать девушку взглядом, надеясь, что богам хватило справедливости спасти и ее тоже.

Слава Близнецам и пусть они простят мою дерзость, Гвин действительно лежала неподалеку, на мягкой, летней траве, в окружении цветов, на полней окруженной аккуратной роще из тяжелых дубов, срощенных в единую стену, из которых был только один выход. Рядом с нашей поляной, которая наполовину находилась в тени, текла небольшая речка, скрывающаяся среди стенки из деревьев. В центре лежали наши вещи, обе сумки, капканы, пилумы…я видела свои свертки с демоническими палочками, когти медведя, несколько цветов, книги Арчибальда и даже потерянные кинжалы, но проклятых не было. Наверное, их сила была запретной, от чего Близнецы изъяли их возможно уничтожили. Оно и к лучшему… грудь по-прежнему болела от лезвия, что пронзило меня, возможно, и на ней остался шрам, я этого предпочитала не знать. Значит, все хорошо… помимо наших припасов, на поляне лежала еда, самая разнообразная, начиная от хлеба, заканчивая разлитыми по стеклянным тарелкам супам и мясных блюд, поданных на серебряных подносах, в центре возвышался графин с алым вином. Аккуратно оглянувшись на Гвин, я убедилась, что ее грудь вздымается, девушка жива… слава Близнецам, они... Неважно, неважно, я позволяю себе слишком многое, слишком многое. Аккуратно подойдя к текущей неподалеку реке, я опустилась дрожащие руки в бурлящую, ледяную воду… которая приятно щекотала мне пальцы, унося с собой кровь и пепел, словно они вовсе не были частью моей сгоревшей кожи. Все исчезало, кристально чистая вода пощипывала раскрывшиеся раны, когда я очистила руки, то пришло время одежды… но та оказалась идеально чистой, целой, словно я только что взяла не из гардероба. Только маска лежала в центре, на ней осталось все… Кровь и грязь, порезы и вмятины, даже несколько пробитых мест. Казалось, что Они специально оставили ее такой, и я не решилась менять Их планы, обмывая ее от грязи. Стыдливо взглянув на Гвин, я решила искупаться, впервые за несколько дней ощутив на коже приятную прохладу воды, а не грязь, пот и кровь. Пусть боги и избавили от нечистот одежду, скорее всего тело, но на мне оставались раны, да и запах крови въелся в тело, ровно как и смрад. Казалось, что в моих растрепанных волосах была грязь, поэтому искупаться казалось хорошей идеей. Небольшая бечевка которая держала клуб моих волос осталась где-то в пещере, или же вовсе в земле умершей деревни, поэтому волосы успели порядком запачкаться, следуя за мной словно ком змей.

Вода приятно журчала, я быстро омыла тело, на котором остались множественные раны, полученные в боях и уже успевшие