что бросить всё ради чего я вообще живу только из-за каких-то проблем в жизни — слишком глупо. Это не для меня. Работа — моя жизнь и только благодаря ей я всё ещё живу.

Поднявшись с постели, я иду в душевую, где ещё прошлым вечером я сказала Брайану, что беременна.

С большого вытянутого зеркала на меня смотрит всё та же жалкая, смазливая, слабая Клэр… Все мои руки вновь в синяках, мешки под красными от слёз и недосыпания глазами, едва заметный совсем маленький порез у виска, остальную часть новоиспечённого шрама просто не видно за волосами.

Я перевожу взгляд с себя на разбитое стекло на рамке для фотографий, которая всё ещё висит на стене. Вчера Брайан буквально вдавил мою голову в эту рамку, и её стекло треснуло, порезало мою голову, а пара осколков выпали на пол.

Я помню, как от сильного жжения я коснулась своей головы, а потом увидела на руке кровь. Осколки от рамки порезали мне голову или может эта кровь просто от удара.

Я на секунду прикрываю глаза пытаясь выкинуть из памяти все эти ужасные моменты, от которых меня трясёт. По крайней мере, в моей беременности есть плюс: Брайан больше и пальцем меня не тронет, по крайней мере, пока я ношу его ребёнка.

Наконец отвернувшись от зеркала я пытаюсь хоть как-то взять себя в руки и просто жить дальше, но звон моего мобильника немного меняет мои планы и вместо того чтобы принять душ я отвечаю на звонок моего телефона, который ещё со вчерашнего вечера лежит на тумбе в душевой.

— Софи, я скоро буду, — говорю я, увидев на экране имя моей секретарши.

— Привет, Клэр, — вдруг слышу я голос Адама. — Как ты? У тебя всё хорошо?

— Да, — неуверенно и удивлённо отвечаю я, переводя взгляд на своё отражение в зеркале.

Я и забыла, что говорила Адаму связываться со мной через Софи.

— Как он отреагировал? Ты же сказала ему? — с напряжением в голосе спрашивает он.

— Да, — киваю я, будто бы убеждая в своих словах саму себя. — Нормально, хорошо, Брайан очень рад ребёнку.

— Это хорошо, — поникшим тоном отвечает Адам. — Мне жаль, правда.

— Всё нормально, Адам, так уж вышло и… значит так правильно.

Между нами повисает тишина, я всё ещё смотрю на своё отражение в зеркале и… едва сдерживаю слёзы.

Боже, как мне это надоело! Мне надоело себя жалеть, мне надоело страдать и быть жертвой! Если всё это происходит со мной, значит я всё это действительно заслужила.

— Пока, Адам, — наконец переведя взгляд с зеркала, говорю я и, не дождавшись его ответа, скидываю звонок.

Жаль, что я вернулась в этот город, жаль, что вновь встретилась с Джеком, с Джессикой, с Адамом, со всеми ними, так мне тяжелее со всем смириться, но я должна и я больше не хочу себя жалеть, в этом нет смысла, это не поможет.

Пытаясь забыться, пытаясь не обращать внимание на то, что я вновь живу в городе, в котором родилась и в котором со мной произошло самое ужасное и самое прекрасно в моей жизни, я погружаюсь в работу. Это помогает, это всегда мне помогало, в этом плюс моего дела — оно затягивает.

Я готовлюсь к показу, пытаюсь устроить грандиозное шоу, приглашаю звёзд поучаствовать в показе, разбираюсь с музыкой и в первые в истории своего бренда заказываю на показ живую музыку, но не Леди Гагу или Адель, у меня немного другой показ, он спокойный, не экстравагантный, он… элегантный, поэтому для моего показа я выбираю старую добрую классику.

Я не лезу в дела нашей с Брайаном свадьбы, он сам нашёл организатора… даже двух и они всё подготавливают. Мне плевать, кто будет приглашён, скользко гостей вообще будет, в какой церкви будет проводиться церемония или же она будет заказной с выездом загород, мне плевать какой это будет ресторан или опять же загородный дом, мне плевать, кто будет нашим пастырем, на какой машине мы поедем, какой торт закажем… мне всё равно. Мне плевать даже на своё свадебное платье, хотя им мне всё же придётся заняться, иначе я могу испортить впечатление о себе как о дизайнере на весь мир.

Я бы хотела быть в своём платье, хотела бы выходить замуж в платье, которое сшили бы в моём ателье, по моему дизайну и с моей эмблемой, но я бы также хотела выйти замуж за мужчину, которого люблю, поэтому… мне вновь придётся чем-то жертвовать.

Недели летят так быстро, что порой мне кажется мой живот уже начинает выпирать, но это просто маразм. Но, наверное, я должна гордиться тем, что уже скоро будет второй месяц моей беременности… гордится тем, что я не потеряла ребёнка, гордиться тем, что я справляюсь, что я защищаю его и, кажется, делаю всё правильно.

Я не спорю с Брайаном, не перечу ему, стараюсь быть с ним милой, и со стороны наши отношения действительно кажутся замечательными. Порой я даже осмеливаюсь задуматься о том, что ребёнок, возможно, изменит Брайана в лучшую сторону, как власть изменила его в худшую.

Сейчас Брайан… он стал мягче, он чаще мне улыбается, он даже ведёт себя со мной дома также хорошо, как и на людях перед камерами. Это вселяет надежду, может, у нас ещё не всё потеряно и ребёнок нас спасёт?

Я надеюсь, что да, ведь это моя единственная надежда.

С Джеком я больше не виделась. Это странно, наверное, даже подозрительно, но мы ни разу не пересеклись ни на улице, ни на мелких мероприятиях, на которые я хожу с Брайаном. Адам, наверное, вернулся в Чикаго, потому что его я тоже больше не встречала, а Джессика… она иногда звонит мне, но ей сейчас не до меня, у неё своя семья, свои заботы и проблемы.

Хотя сегодня она пригласила меня к себе, и мы будем вдвоём, Сэм уехал к родителям, кажется. Надеюсь, Джессика просто хочет поболтать со мной как в старые добрые времена, пообсуждать кого-нибудь, посмотреть фильм, поедая пиццу. Я надеюсь, что она зовёт меня именно для этого, а не для того, чтобы промыть мне мозги, не для того, чтобы «серьёзно» со мной поговорить. Я больше не хочу ничего подобного и, если Джессика сегодня позвала меня именно для этого, то я просто уйду.

Выходя из главного здания, в котором готовится моя коллекция, я иду на парковку, на которой оставила свою машину. Брайану пришлось продать ту машину, которую он подарил