Затем она перевела взгляд на Рутто и сказала твердо:

— Меня зовут Анна.

Мир прекратил свой безумный бег, замедлившись до почти полной остановки. Анне казалось, что все происходит крайне медленно, словно вместо воздуха была тягучая резина. Вот Рутто распахнул рот, чтобы отдать приказ Ловиатар. Медленно, словно во сне, распахнулись двери прибывшего поезда.

Одним движением Смолина отбросила сумку с ядом и достала из-под распахнутой куртки Тима. Смолина последний раз посмотрела в глаза зайцу, перевернула спиной и резким движением ножа вспорола Тима — прямо по свежему шву, который она сделала совсем недавно. На мгновение внутри себя она увидела ободряющую улыбку Резнова, и эхом пронеслись слова старого поисковика: «Держи это там, где никто не найдет.»

Рутто замер с рацией в руке, непонимающе глядя на Анну. Смолина засунула руку внутрь Тима и рывком достала оттуда пистолет Резнова. От резкого движения пух из плюшевого зайца разлетелся под порывами ветра от прибывающего поезда. Безжизненное, уничтоженное тельце Тима медленно упало на грязный пол метро. Анна направила пистолет на Рутто. В его глазах она увидела удивление, после чего грохнул выстрел, и сектант упал.

Анна стояла с дымящимся пистолетом в руке напротив мертвого тела Рутто. Вокруг кричали люди, в воздухе, словно снег, парил пух — то, что осталось от Тима и от жизни Анны. Этим выстрелом она убила не только Рутто, но и Лену. Последняя слеза скатилась по щеке Смолиной. Она приставила пистолет к своей голове и выстрелила.

Мама

— Дети Рассвета не просто так ездили по местам эпидемий, — сказал Геннадий Резнов. — Под прикрытием благотворительных акций они собирали споры Эболы. Но их ученые так и не смогли вывести споры. А они им были ой как нужны! После того, как предсказания 1999 года не сбылись и Светорожденный провалился на выборах, ему было необходимо реабилитироваться. И он решил устроить показательный апокалипсис.

— А зачем была нужна игра? — спросила Света. Она потирала запястья, временно освобожденные от наручников.

— Игру они распространяли с целью посеять панику среди населения и подготовить их к приходу рукотворного апокалипсиса. Нет большего страха, чем страх за жизнь детей. Кстати, Анна упоминала про кодовую фразу из даркнета — R26. Это фраза риска Фосгена. Подсказки были с самого начала, но понять, куда они ведут было невозможно. Но Аня все равно распутала этот клубок.

— А я всегда говорила, что ты лучший поисковик! — вставила Света.

— А главное — везучий! — добавил Резнов. — То, что пуля не задела мозг — это большая удача.

«Ну конечно, Смолина самое удачливое существо на свете» — саркастически подумала Анна. Она не ответила бы, даже если б могла. Раздробленная челюсть, в которую угодила пуля, хоть и была собрана по кускам, но хирург предупредил, что говорить она не сможет еще очень долго. Впрочем, Анна и не хотела. Она хотела тишины и покоя. По крайне мере, на ближайшие лет сто.

Да и что было сказать Свете? Психолог обманывала Смолину, манипулировала ей. Но если бы она это не делала — произошел бы настоящий апокалипсис с тысячью жертв.

— Ань, ты знаешь — я всегда считала себя твоей подругой, — сказала Света и отвела глаза. Смолина тяжело смотрела на нее.

— Казанцева не знала о готовящемся теракте, — подтвердил Геннадий Резнов. — Ее информация помогла вовремя среагировать.

— А откуда у Детей Рассвета газ? — спросила Света.

— Технологию изготовления Фосгена им продал Ломов. А заодно помог достать вертолет для его распыления. Ядреная штука! Именно от Фосгена пали коровы в Лумивааре, но жители приняли это за божий промысел. Все было гораздо прозаичнее.

Мы взяли Ломова в аэропорту — он как раз собирался покинуть Россию, чувствуя, что припекает. А вот откуда он узнал про Фосген — это уже следующий вопрос. Будем искать связи, но, скорее всего, нити тянутся слишком высоко.

— Значит, ничего не кончится? — спросила Света.

Резнов только хмыкнул.

— А как же Светорожденный? Вы его взяли?

При упоминании этого имени Анна скосила глаза на Резнова. Она ждала ответ, но уже знала его.

— Светорожденный сбежал. Его пилоты успели поднять вертолет в воздух и эвакуировать своего гуру.

Значит, сбежал. Ее самый большой кошмар. Ее самый ненавистный враг. Смолина ожидала, что сейчас в ней опять проснется страх вперемешку со жгучей ненавистью, но внезапно ничего не произошло. «Катись ты к дьяволу!» — подумала Анна. Сейчас, когда она прикована к кровати с раздробленной челюстью, она все равно ничего не может. Пусть им теперь занимается Резнов. Ну или когда-нибудь она встанет с больничной кровати, и вспомнит, что когда-то была лучшим поисковиком. По-сути, она ничего в этой жизни не умеет, кроме как искать людей.

— Нам пора, — Резнов кивнул Свете, и та тяжело вздохнула. — Твои показания помогут тебе не сильно светиться в этом деле, и, возможно, я тебя отмажу — если и дальше будешь сотрудничать. Инкогнито, конечно. Ты же еще хочешь помогать людям, товарищ психолог? — подмигнул ей Резнов. — Сможешь после такого?

Света последний раз виновато взглянула на Анну, и они с Резновым вышли. Но тут же Геннадий снова открыл дверь, пропуская кого-то внутрь.

Стуча костылями в палату вошел Виталик. Видно было, что ему с болью дается каждое движение, но измученное и обескровленное лицо тем не менее немного расцвело при виде Анны. При этом он еще умудрился непонятным образом притащить с собой какой-то пакет. «Во дурак, — подумала Смолина, — фрукты что ли тащит? Чем их есть-то? Ему самому сейчас витамины нужны.»

Виталик с трудом доковылял до постели Анны и уселся рядом.

— Ты как, Мотылек?

Анна хотела ответить, что никакой она, к хренам, не мотылек, что у нее имя есть, но не смогла. Она хмуро посмотрела на Виталика, и вдруг поняла, что он практически единственный, кто у нее остался. Ей захотелось прижать к себе этого картавого парня на костылях, Виталика Рытикова, готового рискнуть ради нее — депрессивной милфы. Да уж, отличная была бы пара!

Она хотела сказать «спасибо», но