Это он был в квартире Лисинцевой, когда они с Резновым приходили за диском. Это он следил за Смолиной все это время. Это он присылал сообщения ее дочери.

— Знакомься — Рутто, — представил его Светорожденный, и послушник низко поклонился. Когда Рутто распрямился, его рукав задрался, и Анна увидела на его запястье татуировку в виде летучей мыши. — Ты встречалась с ним, хотя вряд ли когда-то видела в лицо. А вот твоя дочь хорошо с ним знакома.

Ноги Анны словно приросли к полу. Лена!

— Ты все правильно поняла, — холодно сказал Рутто.

— Ублюдки! — прошипела Смолина. — Как вы можете использовать детей для ваших дьявольских дел?

— У всех есть дети. Нам нужно много детей, много последователей. Мы поощряем любовные утехи, если их цель деторождение. Посмотри на Ловиатар — у нее девять сыновей.

Дети жались к ногам Ловиатар. Та холодно смотрела на Анну.

— Кто отец?

— Это имеет значение? — развел руками Светорожденный. — В нашей общине дети общие.

— Как и мужья? — усмехнулась Айно.

— Незачем смеяться, сестра. Семья — это анахронизм.

— Чужие дети для вас тоже свои?

— А с чего ты взяла что они чужие?

— Лена не ваша!

— Ты в этом уверена?

У Айно перехватило дыхание.

— Девять детей Ловиатар родила в общине, — объяснил Светорожденный. — Но еще до прихода сюда у нее был ребенок. Дочь. Тогда наша сестра носила имя Вера. Она отдала ребенка в детский дом. Она допустила ошибку — но кто из нас без греха? Молодуха хотела свободной жизни. Но позже она узрела свет истины, и пришла к нам.

Анна слушала речь чернобородого старца и не могла дышать. Что-то в груди обжигало ее изнутри.

— Мы искали дочь Ловиатар. И нашли — благодаря тебе.

Светорожденный сделал приглашающий жест и Анна помимо своей воли, словно загипнотизированная змеей жертва, приблизилась к нему. Старец кивнул, и Рутто достал из-под балахона фотографию. На ней Смолина увидела Лену, привязанную к кресту.

— Нет! — дико закричала Анна и бросилась на Рутто, но подоспевшие из тени послушники быстро скрутили е и прижали к полу.

— Мы заботимся обо всех людях, Айно. Мы не можем делить на твое или мое — это все голос эго. Следовать пути Пхоа означает быть готовым пожертвовать всем, чем любишь ради того, чтобы люди пришли к свету. Ловиатар готова пожертвовать Леной. А ты?

— Ублюдки! Чтобы вы все сдохли! — заорала Смолина. — Эта тварь бросила девочку в детском доме! Она давно убила ее! О какой жертве ты говоришь?

— У каждого своя мера вины, Айно, — смиренно произнес Светорожденный. — Ловиатар свою вину искупила. Теперь ее должна искупить ты.

— У меня перед тобой нет никакой вины!

— У тебя есть вина перед миром. Ты грешна, Айно, как и все, живущие за пределами обители. Твоя карма накопила столько греха, что за эту жизнь тебе ее не отмыть. Но ты знаешь, что нужно сделать.

Анна знала. Вырвать сердце проклятому старику — вот что ей нужно было сделать!

— Ты должна исполнить ритуал Пхоа. Очистить не только свою карму, но и карму тысяч грешников.

— Ни за что! — отрезала Смолина.

— Что ты знаешь об этих людях? Ты даже не знакома с ними. Ты не знаешь их имен.

— Это не значит, что их надо убивать!

— Это не убийство. Это очищение.

— Ты безумец!

— Безумцы вы, живущие в каменных гробах, ежедневно потребляющие негатив из ящика с экраном, работающие на ненавидимых вами работах, бездарно проживающие жизнь!

Смолина только беспомощно рычала в пол. Светорожденный встал и не спеша прошелся по комнате.

— Путь к свету или во тьму — выбор каждого. Поэтому я тоже дам тебе выбор. Завтра тебя отвезут тебя в центр Петербурга. Рутто присмотрит за тобой, чтобы ты не отступила у самой черты. С собой у тебя будет то, что несет свет. Все, что тебе нужно будет сделать — надрез на емкостях. Дальше все произойдет само.

— Что случится потом?

— Бесцветный газ заполнит метро. Они даже не успеют испугаться.

Смолину прошиб ледяной пот. Яд, который нельзя обнаружить в крови. А упырь в белых одеяниях скажет — я же предупреждал! Пророчество сбылось!

— И тысячи людей умрут от отека легких?

— Тысячи людей очистят свою карму, сестра.

Анна какое-то время смотрела в стол, потом тихо спросила:

— Почему я?

— Это должна была сделать дочь Ловиатар — Лена. Но ты вмешалась в наши планы. Мы посчитали, что ты достойна провести этот ритуал. Разве ты не ненавидишь людей? Они же никто! Разве ты не хотела уничтожить этот мир, Айно? Ты использовала своих близких ради собственных целей. Твои друзья… Ты втянула их в это. Они погибли из-за тебя. А, ты не знала про Виталика? Он уже пересек реку мертвых, сестра.

— Это ложь!

— Ложь — это вся твоя жизнь, Айно. Тебе всегда было плевать на людей! Тебя интересовала только твоя цель! Ты помешалась на мне, ты готова была кинуть в огонь своей ненависти весь мир, лишь бы добраться до меня. Разве не так?

— Ты убийца! Тебя необходимо было остановить!

— Из-за тебя твоя дочь вскрыла себе вены, — покачал головой Светорожденный. — Это все из-за тебя. Ты была плохой дочерью, а стала плохой матерью.

Смолина больше не могла говорить — чувства разрывали ее на части, горло сдавило ледяными щупальцами, а из глаз сами собой лились слезы.

— Что тебе еще сотня жизней? А тысяча? Они же просто серые тени!

— Запихни себе это в глотку, тварь! — прошипела Анна. Светорожденный покачал головой.

— Я говорил, что даю выбор — идти к свету или тьме. Ты можешь выбрать Пхоа и помочь прийти к свету тысячам грешников! Или выбрать тьму — но тогда Пхоа подвергнется твоя дочь.

— Ты не сделаешь этого!

— Я все сказал. У тебя нет выхода. Или ты проводишь Пхоа, или твоя дочь умрет, — с этими словами Светорожденный вышел из комнаты,