настолько прилежал к городским делам, что упускал из виду свои собственные. Жена его в простоте сердечной приходила к городскому голове жаловаться, что муж совсем бросил свою торговлю, и просила, чтобы городской голова сделал ему надлежащее внушение.

По городовому положению 1892 г. порядок выборов в думу был существенно изменен. Активное и пассивное избирательное право было предоставлено только владельцам недвижимых имуществ и купцам 1-й и 2-й гильдий. Круг избирателей был таким образом значительно сужен, из него был изъят весь этот многолюдный класс мелких плательщиков городских налогов, который входил в него по городовому положению 1870 г., вся эта городская демократия. Число гласных было сокращено до 160. Они избирались уже не по трем куриям, как ранее, а в нескольких избирательных собраниях территориального характера. Каждый избирательный участок составлялся из нескольких полицейских частей. Никаких открытых политических партий тогда еще не было, но и при том и при другом городовом положении каждый раз при выборах шла оживленная борьба между двумя группами московского населения: интеллигенцией и тем малоинтеллигентным или вовсе не интеллигентным слоем, к которому принадлежало громадное большинство московских домовладельцев, мелких торговцев и ремесленников. Этот малокультурный класс на московских выборах одно время назывался «ахал-текинцами» — название относится к началу 80-х годов, ко времени покорения Скобелевым прикаспийского края, — а затем получил название «черной сотни», которое не только упрочилось за ним, но впоследствии получило уже значительно более широкое и преимущественно политическое значение; так стали называться реакционеры.

Москва была крупнейшим умственным центром. Просвещенных и образованных людей было здесь немало. Надо сказать, что и интерес к городским делам в этом просвещенном классе был большой. «Русские ведомости», например, — орган московской интеллигенции, много внимания уделяли городским делам. В думе сидело несколько гласных профессоров: В. И. Герье,* избиравшийся гласным чуть не с введения городового уложения 1870 г. и до конца существования городского самоуправления, т. е. до революции, далее профессор М. В. Духовской, профессор М. П. Черинов, историк. Д. И. Иловайский,* А. Н. Маклаков, глазной врач, старший врач Глазной больницы, бывший профессор политической экономии С. А. Петровский, академик Митрофан Павлович Щепкин. Но только сравнительно немногие интеллигентные жители Москвы владели домами, большинство их проживало на наемных квартирах и потому не имело избирательных прав. Прибегали к разным уловкам, чтобы получить избирательное право: бывали, например, случаи, когда профессора университета приобретали «прикащичье свидетельство», т. е. свидетельство об уплате налога с приказчиков, дававшее право служить приказчиком в торговом предприятии. Интеллигентные силы проникали на городские выборы, являясь уполномоченными от учреждений или вообще от юридических лиц, владевших недвижимыми имуществами. Наибольшее количество интеллигентных домовладельцев из дворян, чиновников и лиц свободных профессий сосредоточивалось, как было сказано выше, в городских частях: Пречистенской и Арбатской, отчасти в Хамовнической и Тверской. Этот избирательный участок давал значительное число интеллигентных гласных. Но и здесь интеллигенция проходила не без борьбы, если домовладельцы Дорогомилова, ямщики по происхождению, проявляли активность, являлись в большом числе на выборы и дружно проваливали «советников», т. е. кандидатов в гласные, обозначенных в списках с их чинами. Выборы производились торжественно в большом зале городской думы. По стенам залы стояли длинные ряды баллотировочных ящиков. Распоряжался выборами городской голова. Избиратели входили по билетам, удостоверявшим их право. Каждого сопровождал при обходе ящиков служащий городской управы, вручал перед каждым ящиком шар, который надо было, всунув руку в сделанную над ящиком трубу, опустить в правое или в левое, т. е. в избирательное или в неизбирательное, отделение ящика. По истечении времени, назначенного для баллотировки, производился публично счет шаров в каждом ящике и объявлялись результаты. Интерес к выборам бывал иногда большой, но уровень сознания отставал иногда от уровня этого интереса. На одни из выборов явился купец, имевший право на два шара: один — свой, другой — по доверенности от жены. Обойдя ящики, он с самодовольным видом заявил, что поступил справедливо и никого не обидел: в каждый ящик один шар клал направо, другой налево.

Городской голова, председатель думы и управы, был наиболее влиятельным органом городского самоуправления и, если был энергичным человеком, становился настоящим хозяином города. С ростом промышленности и торговли в последней четверти XIX в. господствующее положение в городских делах в столицах стала занимать высокая буржуазия: крупные фабриканты и коммерсанты. Эта буржуазия близко стала к городским делам, питала к ним большой интерес и приходила на помощь городскому хозяйству огромными пожертвованиями, в Москве — обстроила Девичье Поле клиниками, создала ряд больниц, богаделен, приютов и разных других учреждений. Ее представители в значительном числе заседали в думе и играли там выдающуюся роль. Из этого класса и избирались преимущественно столичные городские головы. Московский городской голова получал жалованья 12 000 рублей в год, но расходы на представительство, связанные с этой весьма видной и почетной должностью, были значительно больше этого жалованья, и получавшийся таким образом дефицит мог покрываться тогда только из толстеющего купеческого, а не из худеющего дворянского кармана. К тому же в составе высокой столичной буржуазии стали появляться лица, по образованию, манерам и по всей обстановке жизни удовлетворявшие требованиям, которые можно было предъявить к столичному городскому голове; такие городские головы были настоящими лорд-мэрами в Москве.

В 70-х годах был городским головою С. М. Третьяков, из крупного промышленного мира. О высоте культурного уровня этой семьи свидетельствует деятельность его брата П. М. Третьякова, мецената, покровителя художеств, собравшего известную картинную галерею и пожертвовавшего ее городу. Однако крупная буржуазия в Москве охотно уступала место на выборах в головы представителям умственной и родовой аристократии.

В начале 80-х годов проведен был в головы известный ученый и писатель, бывший профессор Московского университета Б. Н. Чичерин. Чтобы провести его в гласные, он должен был обзавестись избирательным цензом, для чего им была куплена какая-то недвижимость где-то на захолустной окраине Москвы. От его просвещенной деятельности много ждали, но головство его скоро пресеклось. На обеде, данном им провинциальным городским головам, съехавшимся в Москву на коронацию Александра III в мае 1883 г., он произнес политическую речь в либеральном духе, в которой намекал на необходимость введения представительных учреждений. Речь шла совершенно вразрез с настроениями тогдашнего правительства и самого Александра III, и Чичерин должен был подать в отставку.

Бесспорно, самым выдающимся, самым ярким городским головой в Москве был Николай Александрович Алексеев, занимавший эту должность в конце 80-х и в начале 90-х годов. Он происходил из крупной коммерческой семьи Алексеевых, имевшей большую «канительную» фабрику (производство золотых и серебряных нитей), из той же семьи, которая дала и другого замечательно талантливого человека, артиста К. С. Алексеева (Станиславского), основателя Художественного театра. Высокий, плечистый, могучего сложения, с быстрыми движениями, с необычайно громким, звонким голосам, изобиловавшим бодрыми, мажорными нотами, Алексеев