много. На один бой средней интенсивности, впрочем, должно хватить и того, что было у них сейчас на обвесе. А вот насчёт того, средняя будет интенсивность боя или высокая — это ещё бабушка надвое сказала.

Да, так и есть: из-за бруствера высунулась рука с автоматом, раздались сухие хлопки выстрелов. Пули с визгом принялись выбивать осколки камней и щепу из самодельных укрытий. Где-то застонал раненый: здешние ребята не имели представления о пробивной способности пуль калибра 5,56 миллиметра, и кто-то сделал слишком тонкие стенки временного убежища. Но такого, чтобы выкосить всех — не случилось. И едва над бруствером показалась голова в каске, как по ней пальнули три или четыре фузилера. Голова беззвучно исчезла. Попали? Не попали? Бог его знает. Но не успела Катя подскочить к брустверу и открыть ответный огонь, как через него перевалились сразу пятеро «диких гусей». Как им это удалось — уже было неважно. На тросах подтянулись?.. Кате пришлось немедленно всовываться обратно в укрытие, чтобы не погибнуть глупой смертью.

Сразу за «гостями» за стену взобрались трое шведов — знаменосец и двое солдат. Ну конечно, первое дело — свой флаг вывесить, чтобы воодушевить идущих следом. Традиции не один век. Микро-бастионы русских, из-за которых тут же началась пальба, стали для них неожиданностью. Шведов сбили, но и сами подставились под огонь «гостей», которые, переведя винтовки в режим одиночных выстрелов, начали беспощадную расправу, выкашивая и пушкарей, и пехотинцев.

Надо было что-то делать. Прямо сейчас.

— Помолитесь за меня, братцы, — сказала Катя солдатам, отцепляя подвешенные на поясе гранаты. Сразу две штуки.

«Помолимся, якоже подобает, не вемы, аще не Ты, Господи, Духом Твоим Святым наставиши ны… Спаси, Господи, рабу Твою, воина Екатерину…» — услышала она позади себя. Бойцы поняли её слова буквально.

Снаряженную для стрельбы очередями винтовку повесила на шею, чтобы в случае надобности сразу схватить. Выдернув обе чеки, одну за другой отправила гранаты в сторону «диких гусей». Два громких разрыва, визг осколков, вопли… Стрельба оттуда прекратилась. Не дожидаясь, пока выжившие очухаются, она вскочила и, грамотно перемещаясь вдоль боевого хода, открыла по ним огонь. Срезала очередью сразу четверых, которые только что взобрались на бруствер. Опять же — живыми или нет, но они тут же упали вниз. Даже если пуля попадала в бронежилет, инерция удара была серьёзная, устоять на ногах, тем более, на кромке каменной стены, было невозможно. Но этих пятерых, что успели прорваться, она, не обращая внимания на ответный огонь, выбила всех.

Трофеи! Отбросив разряженную в ноль винтовку, она вытащила свой верный нож и бросилась к «диким гусям» — шмонать на предмет стволов и боеприпасов. По пути выдернула чеку и не глядя бросила вниз ещё одну Ф-1. Судя по воплям — попала удачно, прямо в столпившихся под лестницей желающих продолжить штурм… Один «гусь» на стене был ещё жив, хоть и серьёзно ранен. Быстро прикинув тяжесть повреждений, и не получится ли его вытащить, чтобы расспросить, Катя пришла к неутешительным выводам: жить наёмнику оставались считанные минуты. Не стоило даже время тратить на добивание. Наскоро «выпотрошив» этих пятерых, она вернулась в укрытие, увешанная их «железом» чуть не с ног до головы.

— Ну и ружья у них, Васильевна, — проворчал пехотный капрал, чьи солдаты были под её началом. — Всякого повидать довелось, но эти… Будто сам чёрт им приволок, прости меня, Царица небесная, — добавил он, перекрестившись.

— Были их, теперь наши, — переводя дух, сказала Катя, проверяя трофейные винтовки на количество боезапаса и режим стрельбы. — Сейчас они опять полезут. В общем, так, братцы, запоминайте с первого раза, времени повторять не будет. Объясняю, как этими хреновинами пользоваться, это довольно просто…

…У неё ещё остались несколько секунд, чтобы обозреть ситуацию на других участках городских стен. Везде кипели стычки различной интенсивности с применением огнестрела и холодного оружия. Обе стороны несли серьёзные потери. Но нигде шведы не сумели закрепиться. Нигде. А жарче всего было не у них на Спасских воротах, а на Киевских, где командовал полковник Келин. В том месте штурмующие имели возможность нападать с двух сторон бастиона одновременно. Но и там защитники держались — и отбивали атаку за атакой. А орудия на том участке стены не умолкали ни на минуту.

…Новая волна — и снова «дикие гуси». На этот раз они для начала перебросили несколько гранат через стену. Больших потерь удалось избежать опять же благодаря укрытиям. Только одна «эфка» попала внутрь микро-бастиона и выкосила там человек шесть или семь. Но когда «гуси» взобрались на бруствер, по ним ударили из всех наличных стволов. Хоть трофейных, хоть своих. Наёмники залегли, пользуясь телами ранее погибших как укрытиями. Завязалась короткая перестрелка, ограниченная лишь заканчивающимся боезапасом. Дальше предстояла рукопашная, где совершенно не факт, что защитникам удастся устоять против профессиональных головорезов. А тут ещё шведы, продолжавшие лезть через бруствер. С ними тоже надо было что-то делать, потому на них сосредоточили огонь фузилеры. Сине-жёлтые опять воткнули между камнями древко с геральдическим трёхкоронным знаменем, и опять были сбиты залпом защитников…

Казалось, штурму не будет конца.

11

Разлетался в осколки камень — люди держались.

Гнулся и ломался металл — люди держались.

Кругом были огонь и дым — люди держались.

Волна штурмующих казалась бесконечной — а защитники крепости стояли насмерть.

Люди казались крепче камня и металла, сильнее огня. Шведы, сами не лыком шитые, чувствовали это всей кожей. Понимали. Уважали. И — боялись. Впервые за очень долгое время им встретился противник по меньшей мере равный.

…Исход штурма решил случай. Чья-то шальная пуля разбила масляный фонарь, от которого пушкари зажигали фитили для пальников. Горящее масло пролилось на зарядный ящик осиротевшей — расчёт был выбит — пушки. Шведы, первыми сообразившие, чем это пахнет, разделились на две партии. Одни полезли обратно, вниз. Другие попытались пробиться к тому ящику и сбить пламя, пока не «сыграл» боезапас, но не смогли прорваться сквозь плотный автоматный огонь противоборствующих стороны. А наёмники поняли, что случилось, с большим запозданием.

— Ложись! — срывая голосовые связки, скомандовала Катя, когда увидела, как горящие капли льются под крышку зарядного ящика. Прямо на загодя приготовленные пороховые картузы.

Грянул взрыв!

Волной разбило в щепки пушечный лафет, даже подкинуло само орудие. Вынесло и ближайший к той позиции микро-бастион, и кусок многострадального бруствера — вместе с половиной залёгших там наёмников и шведов. Сине-жёлтое знамя с тремя коронами улетело вниз.

Для штурмующих это почему-то стало той последней каплей, когда становится ясно, что «зерг-рашем» дела не решить. Они