один весьма чёткий приказ. И постараются выполнить его, даже если перед тем половина шведской армии поляжет при штурме. Ну, а в её задачу входило как раз не позволить им этот приказ выполнить.

Первые лестницы появились у Киевской надвратной башни, там командовал полковник и уже вовсю шла стрельба. К Спасским воротам штурмовая колонна с чужеродным «цифровым» пятном только-только приблизилась, и солдаты начали её дружный обстрел. «Дикие гуси» в ответном огне участия не принимали: берегли боезапас. Казалось странным, что они не используют местные кремнёвые ружья. Катя, вон, палила из них вовсю и перезаряжала как хороший фузилер — за двадцать секунд. Брат чуть ли не с самого начала позаботился, чтобы все в «Немезиде» умели обращаться с тутошним гладкостволом любого калибра и размера. А эти? Неужели шведы бы не выдали им четыре десятка фузей с боезапасом, если бы поступил такой запрос?

Что это — непомерная спесь? Банальная лень? Вот что у них тогда с головами, у этих «диких гусей»?

А дальше у Кати не осталось времени на размышления. Надо было всячески препятствовать установке штурмовых лестниц. Парочку оных солдаты оттолкнули заготовленными заранее жердями, но снизу шведы открыли плотный ружейный огонь, прикрывая лезущих наверх своих, и защитники перешли к тактике уничтожения прорвавшихся… Начался штурм.

Катя глохла от пушечной пальбы, выстрелов, разноязыких выкриков, грохота ударявших в камень ядер. Полковник поставил перед всеми офицерами единственную боевую задачу: не допустить прорыва, удержать позиции на стенах. Вот и занимаются сейчас все, кто может держать в руках оружие, выполнением поставленной задачи. И жарче всего, как и предполагалось, было на трех участках — Спасских, Киевских и Мазуровских воротах, хотя к последним как раз подошла не самая большая штурмовая колонна. Палили из пушек на Покровском бастионе: шведы зашли с востока и пытались если не пробраться там, то оттянуть на себя максимально возможное количество защитников крепости, не позволяя сосредоточить все силы на западных фасах.

Наконец несколько самых удачливых шведов взобрались на бруствер и метким пистолетным огнём проложили себе дорогу. Катя не стала даже тратить время на багинет — резко и сильно ткнула стволом разряженной фузеи шведскому офицеру в «подвздошье» — то бишь в пресловутое солнечное сплетение. Офицер от такого приветствия сложился пополам, а солдат, стоявший рядом с Катей, добавил ему прикладом. Швед беззвучно канул в пространство за стеной, но ему на смену лезли ещё солдаты в сине-жёлтом, да и те, что уже перескочили через бруствер, отчаянно рубились с защитниками на шпагах. Не любила Катя длинные клинки, хоть и научилась ими неплохо владеть. Но пришлось доставать из ножен свою шпагу и вступать в ближний бой.

Это была вроде бы простая офицерская шпага с шестигранным клинком, но рукоять и эфес вызолочены, а на клинке шрифтом начало восемнадцатого века выгравированы слова «Ум, честь, безстрашiе». Подарок Петра Алексеича по случаю присвоения очередного звания. Или, как здесь говорят, чина. Девиз как бы намекал, что нужно ему соответствовать. Вот она и соответствовала как могла.

В одной руке — шпага. В другой — «диверсантский» нож с воронёным полуторным серрейторным клинком. Шведы, обученные ходить в атаки со шпагой и ружьём с примкнутым багинетом, оказались неприятно удивлены. До того им попадались только противники, которые встречали их либо теми же багинетами, либо шпагами, но никогда не совмещали эти два вида оружия… Русские солдаты, видя, насколько эффективно подобное сочетание, стали поглядывать на девицу-поручика, которая вертелась между противниками, отражая их атаки и нанося свои удары. Поглядели — и сами стали подражать: в одной руке шпага, в другой ружьё с багинетом или просто багинет. У кого-то получалось весьма неплохо. Вскоре на этом участке стены прорвавшихся шведов сбросили вниз. А лестницу, по которой они взбирались, какой-то солдатик догадался подцепить крюком и втащить внутрь. Всё шведам больше мороки.

…Несколько минут передышки. Надо срочно оценить потери и перезарядить весь огнестрел под руками. Окинув взглядом позицию, Катя насчитала до двух десятков убитых русских солдат. Много. Не обучены эти ребята правильному ближнему бою, увы. Но оставшиеся в живых внушают надежду, что дальше таких потерь удастся избежать: они получили реальный боевой опыт и теперь знают, как противостоять этому противнику. Правда, когда на штурм пойдут наёмники, потери снова возрастут… Солдаты после первой отбитой волны штурма выглядели не лучшим образом. Все тяжело дышали, как после спринтерского забега, у всех лица в пороховой копоти и поту, кафтаны местами порваны. Некоторые ранены — их наскоро перевязывают товарищи… Катя подозревала, что сама выглядит не лучше. Но ей до этого не было никакого дела. Она жива, относительно цела — значит, может драться. И будет драться, пока её не пристрелят…

…«Дикие гуси» пошли на штурм только в третьей волне, когда, как они считали, боезапас и силы защитников были изрядно подрастрачены.

К тому времени Катя успела заработать несколько скользящих ударов «холодняком». Это можно было пережить: повреждения неглубокие, а полотняная рубашка и камзол тонкого шерстяного сукна неплохо держали кровь. Раны болели, это мешало двигаться с прежней скоростью… Хорошо, что ни разу не попало пулей, не то пришлось бы совсем туго. Пришлось достать из кармана последнюю таблетку анальгетика и разжевать, не чувствуя её резкого вкуса: сейчас начнётся самый страшный бой. Ведь там, внизу, она уже видела, как начала разбег третья волна штурмующих, где резко выделялись на общем фоне солдаты в камуфляже двадцать первого века.

Вот теперь надо достать спрятанную винтовку и гранаты. Берегла ведь для дорогих гостей.

10

Огнём сверху удалось сбить вниз только одного солдата в камуфляже, да и тот, судя по всему, отделался ушибами. «Дикие гуси» учли ночную ошибку и надели броню. А солдат, которые взялись за жердь, чтобы отбросить лестницу, они мгновенно застрелили.

— Все в укрытия! — заорала Катя.

Предвидя появление «гостей» с автоматическим оружием, она заранее позаботилась создать примитивные заграждения из пустых бочек, мешков, камней и всего, что оказалось под рукой. Боевой ход стал вдвое уже, но зато образовались небольшие бастионы, за которыми можно было укрыться от огня. Укрытия не спасут, если «гуси» начнут кидаться гранатами — а они начнут, едва оценят обстановку — но просто высунуть руку с автоматом из-за бруствера и дать очередь по защитникам уже не получится.

Сколько у них боезапаса, Катя за всё время наблюдений за ними так и не узнала. Они об этом между собой не говорили, а покопаться в их вещах не вышло. Но, судя по тому, что шли они практически налегке, вряд ли