- Не кажется ли вам, господин герцог-регент, что после этого указа мы не найдем на западе ни одного нераскаянного еретика?

- Господин герцог Алларэ, это тот исход, о котором я ежеутренне и ежевечерне молюсь.

Архиепископ Сеорийский Лонгин, сегодня впервые занявший место покойного Марка, пожевал губами и упрямо выдвинул подбородок. Широкая борода лопатой гневно встопорщилась.

- Веру в товар рыночный превратить желаете? - поднялся со своего места Лонгин. Не везло королям Собраны с архиепископами Сеорийскими... - Ради выгоды забываем ее, ради выгоды возвращаемся?! Гнева Сотворивших бояться перестали? Не примут храмы богохульников, только прикинувшихся невинными!

- Благодарю, ваше высокопреосвященство. Ваша проповедь весьма своевременна. А я ведь, кажется, только что закончил зачитывать законопроект... - досада в голосе Скоринга была наигранной, а вот герцогу Алларэ он кивнул вполне искренне и с благодарностью, от чего Фиор поежился. - Еще раз повторяю: уличенных в ереси и отказавшихся пройти очищение. То есть, каждого владетеля мы обяжем исповедоваться брату одного из орденов. Обнаруженные тайные еретики будут поручены заботам Блюдущих Чистоту и Бдящих Братьев. Однако ж, принуждать мы их не станем. Последователи ереси истинного завета проповедуют благо нищенства, так Противостоящий им в помощь!

- Сколько же получит донесший на тайного еретика? - спросил Фиор, до утра читавший "Дело славы", историю тамерских орденов.

- Мне казалось, мы не в кесарии Тамерской? - ай да регент, ай да жоглар! Изобразить этакую растерянность вперемешку с удивлением... Надо понимать, библиотека у него не хуже, чем в особняке Алларэ. - Итак, ваше высокопреосвященство?

- Благословляю, - буркнул Лонгин.

- Ваше величество? - повернулся регент к королю Араону. Тот, по своей вечной привычке, считал лишь ему заметных ворон и даже не сразу соизволил кивнуть.

- Объявляю заседание закрытым, - еще минут пять спустя опомнился король и поднялся.

Второй советник короля герцог Алларэ поднялся следом и, как полагалось, стоя дождался, пока сводный брат покинул Золотой кабинет. Напротив стоял герцог-регент. Фиор присмотрелся к нему повнимательнее. Зрелище Скоринг представлял занимательное: смесь предельной усталости и крайнего торжества отпечаталась на лице странной гримасой, так что оно представляло собой жогларскую маску Двуликого, где левая половина плачет, а вторая смеется.

Можно ему было даже позавидовать: вот же достойный пример для подражания, благородный человек, посвятивший себя служению отечеству, не жалея сил. Скоринг и держался, как этот самый пример для подражания, образец государственного деятеля и ревностный радетель за благо державы. Осанка, платье, выражение лица, достоинство в каждом жесте...

Словно в ответ на слишком пристальный взгляд герцог Скоринг чуть подался вперед и сказал:

- Не согласитесь ли уделить мне полчаса?

Не украшай руку Фиора кольцо, еще недавно принадлежавшее Реми, он мог бы пожать плечами и ответить: "Мне не о чем с вами разговаривать, господин герцог...". Теперь же подобное было непозволительной роскошью.

- Если в этом есть необходимость, - герцог Алларэ расправил плечи и прикусил изнутри губу: рана еще давала о себе знать.

За девятину, проведенную во дворце, его коридоры и переходы не стали для Фиора знакомыми - слишком уж он был велик. Заново отстроенное крыло пока еще отделывали, двор помещался в противоположном. Здесь же находился и кабинет регента; герцог Алларэ знал, что в нем Скоринг только работает, ночует же дома, пренебрегая просторными покоями.

Кабинет показался Фиору отменной подделкой. Если правду говорили, что по обстановке можно судить об ее владельце, то герцог-регент воспользовался этим поверьем, чтобы разыгрывать гостей. Темноватое, несмотря на высокие окна, выходившие в сад, душное и тесно заставленное старомодной мебелью помещение. Тяжелые кресла на крученых ножках, пузатые шкафы с тусклыми стеклами, завешенные пестрыми тамерскими коврами стены... словно Скоринг распорядился стащить в свои апартаменты все старье из дворцовых запасников. Мебель казалась пыльной и потертой. Затхлый запах, даже мышами пованивало.

- Наследие отца, - объяснил герцог-регент, хотя вопросов Фиор не задавал. - Я ничего здесь не менял.

- Вас не тяготят воспоминания? - не удержался Алларэ.

- Нисколько, - открытая широкая улыбка. - Они помогают мне принимать решения, как и эта обстановка. Символично, не находите?

Гость еще раз поежился и вспомнил покойного Фадруса Скоринга, королевского казначея. Благообразный старик, солидный и неразговорчивый. Какие же мыши гнездились под крышей его семейства?

Действительно, символично. Герцог-регент в новом, с иголочки кафтане, в новомодной рубахе с белейшим кружевным воротником, особенно ярком на темно-синей ткани, свежо благоухающий бергамотом - в этой пыльной кладовке...

- Пожалуй, - кивнул Фиор, еще раз думая о том, что Скорингу играть бы на сцене; а еще лучше - ставить пьесы. Он так хорошо умел выбирать тон занавеса и костюм актера... а позы, жесты, тон - директору огандского королевского театра впору удавиться от зависти!

- Мы с вами оказались союзниками, господин герцог Алларэ. Интересы наши, как я понимаю, совпадают, - ну и что должна знаменовать эта жесткость в голосе? Фиору с каждой минутой делалось все забавнее. - Процветание Собраны и укрепление королевской власти.

- Воистину так.

- Я очень рад, что ваш предшественник сделал настолько разумный выбор и должность второго советника принадлежит именно вам.

- Я польщен, господин герцог-регент.

- Надеюсь, что скоро вернется герцог Гоэллон, и королевский совет будет заседать в полном составе.

- Я тоже на это надеюсь. - "Какая содержательная беседа! Скоро ли пройдут полчаса?.."

- Я слышал, вы хорошо фехтуете?

- Смотря с кем. - Фиор в упор посмотрел на регента. - Иногда мне удается преподнести сюрпризы переодетым похитителям.

- Я слышал об этом прискорбном происшествии, - кивнул Скоринг. - Еретики порой позволяют себе неслыханные дерзости. Покуситься на особу королевской крови... И это уже не в первый раз!

- Да, в Брулене ваши вассалы позволили себе нечто действительно неслыханное.

- Вы же знаете... - ах, эта улыбка ребенка, несправедливо обвиненного в краже варенья из запасов экономки. - Я возглавил род несколько позже этих печальных событий.

- Итого, - как приговаривал Элграс, запрыгивая на очередной снаряд - "пропадай, моя карета - нынче едем под откос!". - В попытке похищения его высочества виноват ваш покойный батюшка, на меня нападали еретики, они же подорвали дворец... а кто же отравил Анну Агайрон?

- Ваш сводный брат. Теперь вы спросите