сначала унификация и оптимизация, а затем дифференциация функциональных признаков рубящего оружия. К Х в. господствующими становятся специфические для эпохи викингов конструкции мечей с расчлененным навершием. С рубежа IX–X вв. эту разновидность мечей стали оформлять богатым набором устойчивых и своеобразных декоративных приемов. Это время распространения роскошно орнаментированных мечей с ярко выраженными семантическими признаками.

Рис. 86. Находки мечей эпохи викингов на территории Восточной Европы

Развитие новых форм идет за счет вытеснения простых, «демократических» типов мечей (folkvapn норвежских источников). Однако к концу X в. социальная среда, выработавшая господствующие формы оружия эпохи викингов, очевидно, исчерпала свои возможности. В XI столетии основным потребителем специализированного боевого оружия выступает новый, узкий господствующий слой – феодальное войско.

Мечи викингов отразили один из поворотных моментов в истории скандинавского общества. Бурная и яркая эпоха была одной из форм революционного перехода от доклассового общества к раннефеодальному. Походы викингов – форма социальной активности широкого общественного слоя скандинавских бондов, свободных общинников, из среды которых в X–XI вв. выделились дружины воинов-профессионалов. Эти дружины, по мере укрепления их организации, становятся оппозицией традиционному племенному строю и опорой раннефеодальной государственности.

Расцвет «мечетворчества» скандинавов строго синхронен времени их самых жестоких и опустошительных набегов и войн – от середины IX до середины X в. Появление специальных «дружинных» форм мечей связано с упадком «народного оружия». Простые клинки, с которыми крестьянские парни отправлялись в начале IX в. за добычей и славой в неведомые земли, уже в середине этого столетия стали недостаточно престижными для опытных и отважных воинов. Народное оружие в скандинавском обиходе удержалось до XIV в. Однако в качестве «социальной нормы» его ведущие формы заняли подчиненное, второстепенное место уже в X столетии.

Процесс «выслаивания» из военно-демократической общины сначала отделившейся от нее, а затем утвердившейся над нею военной организации отразился в эволюции оружия с зеркальной точностью. Пик этого процесса, этап наибольшего разнообразия богатых и ярких форм, расцвет культуры викингов относится к середине IX – середине Х в., охватывая главным образом среднюю эпоху викингов; затем начинается спад, специализация феодальной культур

6.2.5. Восточноевропейский критерий и фактор

Типологии Петерсена и предложенной группировке культурно-исторических типов соответствуют около 90 мечей, найденных в Восточной Европе и относящихся к IX – первой половине XI в. (Кирпичников, 1966: 74–84). «Каролингские мечи» Древней Руси распределяются по группам типов следующим образом: I группа (типы В, Н) – 20 экз., II группа не представлена, III группа (типы D, Е, S, Т) – 31 экз., IV группа (типы U, V, W, X) – 21 экз., V группа не представлена, VI группа (Y, Z) – 5 экз., VII группа не представлена; в особую группу РФ (русские формы) выделены мечи собственно древнерусских типов: Z особый. А‑1 местный, А‑2 местный и «Скандинавский» (по А. Н. Кирпичникову; всего 9 экз.).

Картографирование мечей по выделенным группам дает следующие результаты (рис. 86) (Клейн, 1991: 302).

Мечи I группы концентрируются в основном близ ранних торгово-ремесленных и дружинных центров на Пути из варяг в греки и не распространяются к югу от линии Киев – Чернигов – Муром. Их компактное расположение отразило ранний этап проникновения варяжских дружин в IX в. на Волховско-Днепровский, а в районе Оки, очевидно, и на Волжский путь.

Мечи IV и VI групп сосредоточены в тех же центрах (включая могильники Ярославского Поволжья). Как и I группа, они связаны с присутствием на Руси варяжских дружин и отражают различные этапы скандинавской инфильтрации в древнерусскую военно-дружинную организацию и древнерусскую культуру X столетия.

Мечи III группы (центральной, ведущей в Скандинавии эпохи викингов) получили общерусское распространение. Их ареал довольно точно вписывается в границы Древнерусского государства и гораздо более равномерно заполнен находками, по сравнению с более кучным расположением I, IV и VI групп. Видимо, в конце IX – начале X в. принесенная варягами мода на роскошно украшенное оружие утвердилась как культурная норма в дружинной среде, и русские дружинники киевских князей разнесли ее по всей территории Древней Руси. Эти мечи найдены не только в крупных центрах, вместе с мечами I, IV и VI групп, но и в глубинке, сигнализируя о начавшемся феодальном освоении племенных земель.

Мечи группы РФ найдены только к югу от линии Киев – Чернигов – Муром. Их ареал точно соответствует первоначальной государственной территории Среднего Поднепровья, «Русской земле» вокруг Киева, Чернигова, Переяславля («Внутренней Руси», если представить себе это логичное дополнение Exo-Rosia, «Внешней Руси» Константина Багрянородного). Это мечи, безусловно, не западноевропейского и не скандинавского производства, кириллическая надпись «Коваль Людота» на фощеватовском клинке документирует местное, вероятнее всего киевское, изготовление оружия конца X–XI в. (с 1000 г.); переработанный скандинавский декор украшает этот древнейший русский подписной меч (Кирпичников, 1966. Вып. I: 41–42). За пределами Древней Руси мечи группы РФ известны в Прибалтике («куронские мечи»), с которой Поднепровье связано Неманско-Днепровским путем VIII–X вв., в Финляндии, Польше, видимо, к этой же серии относится «меч святого Стефана» в Праге (Кирпичников, 1966. Вып. I: 37; Tomantera, 1996: 19; Paulsen, 1933, IX).

Итак, в IX в. вместе с варяжскими дружинами викингов, стремившимися к водным магистралям Восточной Европы, каролингское оружие военно-торговых объединений «русов» начинает поступать в центры формирующейся Руси. Распространяются новые нормы дружинной культуры, первоначально в немногих опорных пунктах власти «князя и руси» и тяготеющих к ним ареалах концентрации даней, товаров и восточного серебра. В конце IX – начале X в. эти нормы приобретают общерусский характер (при том, что в торгово-ремесленных и дружинных поселениях со смешанным населением продолжается поступление новых контингентов варягов). Во второй половине X – начале XI в. древнерусская дружина вырабатывает собственные, специфические культурные нормы. Они представлены в центральной области Древнерусского государства киевских великих князей.

Граница ареалов мечей I группы (сравнительно ранних) и мечей группы РФ точно совпадает с границей черноземных почв; эта линия образовала и южный предел летописной «варяжской дани» середины IX в., но именно к югу от этой границы на наиболее плодородных землях формируется «Русская Земля» складывающейся «государственной территории» Древнерусского государства X–XIII вв. (Насонов, 1951).

Феодальный класс, создававший эту государственную территорию, базировался на зоне прочной земледельческой экономики и вырабатывал новые формы культуры, впитавшей североевропейское и западноевропейское воздействие, но безусловно включившей в дальнейшее развитие местные, прежде всего восточнославянские ресурсы.

Именно они обеспечили, как констатировал в свое время П. Паульсен, «мощную гегемонию Киевского государства в конце I тыс. и его значение для Северной и Восточной Европы» (Paulsen, 1953: 141).

Те же этапы развития культурного процесса (начало IX в. – исходный рубеж, середина IX – середина X в. – расцвет новых форм, конец X в. – упадок культуры викингов и становление культурных норм средневекового общества) отразились в других группах древностей Скандобалтики.

6.3. Звериный стиль орнаментики

Ювелирное ремесло и его продукция, находившая применение и в отделке престижного дружинного вооружения, характеризуют уже не только военно-дружинную, но и во многом