поскольку мое сознание перенесено в марионетку благодаря магии, а воздействие химеры останавливает все магические процессы. В каноне это доказано Почти Безголовым Ником. Так что если бы фамильяр Слизерина оказался настроен чуть менее доброжелательно, охраняемое Антонином тело никогда бы не пришло в себя.

Чтобы обуздать вышедшие из-под контроля эмоции, мне потребовалось четверть часа, и то я счел данный факт своей победой. И пусть ядовитые клыки змея все еще маячили у меня перед глазами, но уже не вызывали такого первобытного ужаса. Убедив свой разум в том, что все прошло благополучно, я смог-таки расслабиться и столкнулся с очередной проблемой – сразу, как только чувства схлынули, закономерно наступила апатия. Вдобавок ощутимо просевший магический резерв Гаррика вызывал сильную усталость и нестерпимое желание последовать заразительному примеру василиска.

С тяжким стоном поднявшись с полированного гранита, я достал из сумки метлу и полетел обратно, чувствуя себя шаблонным героем фанфика, которому, несмотря на тщательное планирование и вдумчивую подготовку, постоянно приходится превозмогать на радость читателям. Подлетая к стоку канализации, я твердо решил - в задницу такие приключения! Больше устраивать подобное безумство я не намерен! Однако подленькая память тут же напомнила про выданное обещание разыскать тело брата, ради чего мне придется сунуться в древнюю пещеру, наполненную инферналами, и мрачное вонючее подземелье огласил очередной обреченный вздох:

- Млять, и когда же это закончится…

Достигнув трубы, я не стал спешить, а прежде достал Карту Мародеров и убедился, что в туалете Плаксы Миртл нет засады. Подумав о том, что можно просто вызвать Кричера и приказать ему отнести заморенную тушку крестника в его кровать, я с сожалением отказался от этой мысли. Скрытное проникновение чужого домовика на территорию школы – это явное ЧП, которое должно поднять на уши системы безопасности.

Данное ограничение было установлено много веков назад после пары удачных покушений на жизнь учеников и соблюдалось неукоснительно. Именно поэтому разбалованные представители некоторых старых семейств, успевшие дома привыкнуть к высокому уровню обслуживания, на время учебы были вынуждены смиряться с отсутствием личных, готовых выполнить любой приказ слуг. И пусть Добби в каноне творил все, что хотел, без официального директорского дозволения его бы тут же сцапали местные домовики и выпроводили бы вон. А то и вовсе прибили бы, посчитав за конкурента, ведь магии природного источника Хогвартса на всех не хватит.

Спрятав карту, я набросил на себя мантию-невидимку и полетел наверх. Колодец, через который мне удалось попасть в подземелья, имел множество рукавов, но заблудиться я не боялся, ведь нужный путь был самым широким. Достигнув женского туалета, я огляделся и убедился, что в мое отсутствие обстановка не изменилась. Только небо за окошком слегка посветлело, намекая на то, что рассвет близко. Погасив свой «люмос», я прошипел приказ на парселтанге, заставив тяжелый умывальник со скрежетом вернуться на положенное место.

В следующую секунду из стены напротив высунулась призрачная девичья голова в очках, огляделась, но меня на метле под мантией не заметила, задумчиво хмыкнула и скрылась обратно. Выждав пару минут, я как можно тише открыл дверь туалета и стремительно полетел в башню Гриффиндора. Сила из магического резерва Поттера быстро утекала, но я не экономил, понимая, что времени осталось совсем мало. О том, чтобы вылететь из ближайшего окна и достигнуть спальни по воздуху, не могло быть и речи. Следящие системы Основателей автоматически фиксировали учеников, которые покидали школу, а я не хотел, чтобы к крестнику возникли какие-либо вопросы.

Достигнув лестниц, я заметил завхоза с его кошкой, направляющихся куда-то в сторону кухни. Поднявшись на седьмой этаж и миновав несколько коридоров, я опустился перед пустым портретом, размышляя над дилеммой – резать или не резать? В первом случае я упрощу себе задачу, но порча ценного школьного имущества будет расследоваться особенно тщательно, и потерявший за ночь много сил Поттер однозначно привлечет внимание своим заморенным видом, запустив слухи об одержимости национального героя. Так что после недолгих колебаний я в который раз за сегодняшнюю ночь решил рискнуть.

Сняв мантию-невидимку, я спрятал ее в сумку вместе с метлой и попробовал отодвинуть портрет. Тот даже не шелохнулся. Иного и не ожидалось, но не проверить было бы глупо. Почистив «эванеско» одежду и обувь школьника, чтобы избавиться от характерного запаха сточной канавы, я приложил палочку к горлу и применил одну из модификаций «соноруса». Затем наклонился к самому портрету и громко сказал:

- Гермиона, проснись!

Из моего рта не вырвалось ни звука, но на грани слышимости мне удалось уловить звонкий голос Гарри, который донесся из заблокированного прохода. Надеюсь, Грейнджер все еще в гостиной, иначе придется действовать по первому варианту. Либо лететь сюда в основном теле, поднимая риск возможного обнаружения на небывалую высоту. Выждав паузу, чтобы Бобренок успела сбросить сонную одурь и смогла воспринимать информацию, я повторил фокус, освоенный всеми Мародерами в незапамятные времена, и тихо, но четко произнес:

- Гермиона, впусти меня!

Корень проблемы заключался в том, что в гостиной аналогично висели волшебные портреты, которые вполне могли проснуться вместе с девочкой. Но если приходится выбирать меньшее из зол, то безобидная прогулка после отбоя куда предпочтительнее зверского уничтожения старинного полотна.

С полминуты ничего не происходило. Я уже начал прикидывать, хватит ли магии в резерве крестника, чтобы аккуратно разобрать участок стены, но тут портрет самую чуточку сдвинулся в сторону, и тихий голос произнес:

- Гарри?

Полностью отодвинув дверь-картину со своей стороны, я увидел в проходе кудрявую голову Грейнждер и облегченно выдохнул:

- Герми, я так рад тебя видеть! – миновав преграду, с шорохом вставшую на место, я крепко обнял девочку и заявил: - Спасибо! Ты меня очень выручила.

- Гарри, ты снова гулял после отбоя?! – удивленно спросила Гермиона, едва я отпустил ее.

- Тише! – шепотом попросил я, поглядывая на стены. – Ты же не хочешь, чтобы разбуженные портреты позвали МакГонагалл?

- Профессора МакГонагалл! – поправила меня Бобренок, тоже перейдя на возмущенный шепот.

- Прости-прости! Конечно же, профессора, - отозвался я, не заметив движения на картинах-соглядатаях.

Но это немудрено – в гостиной было темно, тогда как зрение у крестника даже в очках было не стопроцентным. А девочка все не унималась, по всей видимости, подсознательно желая отомстить виновнику своей неожиданной побудки:

- Тебе было мало прошлого раза, когда нас едва не сожрал цербер?! И что вообще ты делал вне гостиной? Ходил в Запретный коридор?

- Успокойся, Герми, к трехголовой псине я и не думал соваться, - попытался я угомонить эту