пожертвовать ее на богоугодное дело.

Тогда мать настоятеля мечети, схватив в руки метлу, накинулась на Афанди:

— Это еще какие богоугодные дела? Самое богоугодное дело — отправляйся в поле и паши!

Поколотила беднягу и выгнала за дверь.

На следующий день в мечети Афанди сказал настоятелю:

— Ничего не могу сказать о семи тысячах чертей, но мамаша дьявола накинулась на меня и помешала богоугодному делу.

узбек. 7, 62

1063. Самая большая ложь

Тимуру сделалось скучно, и он решил позабавиться. Собрав придворных, он приказал принести блюдо золотых монет и объявил:

— Кто скажет самую наглую ложь, тот и получит это золото.

Но тогда поднялся со своего места сам великий муфтий*, глава всех духовных лиц государства, и сказал:

— Великий Тимур, ложь есть богопротивное дело. От лжи засыхают языки. Лжецы страшные грешники, не угодные Аллаху. Вот я уже достиг преклонного возраста, но моя седая борода не слышала, чтобы мои уста произнесли слово лжи. Отмени это постыдное соревнование острословов.

Но Тимур только посмеялся.

— Афанди, говори! Начнем с тебя!

— Бесполезно! — отвечал Афанди. — Состязание уже закончилось!

— Но почему?

— Отдай золото великому муфтию.

— Объясни же!

— Самую большую ложь сказал господин великий муфтий. Никому не под силу состязаться с ним.

узбек. 7, 55

1064. Смертные грехи

Далеко за пределами родной страны Насреддин Афанди славился строгостью своей жизни. Настоятель соборной мечети, недолюбливавший мудреца за острый язык, все выискивал повод, чтобы очернить его в глазах правоверных. Долго мулла не мог ни на чем поймать Афанди, но наконец случай представился. Афанди попал в гости к одному известному в те времена вольнодумцу Мавляну Самарканди, выпил с ним вина и поэтому явился навеселе в мечеть.

— Ты, безбожник! — возопил настоятель. — Ты совершил смертный грех, и тебе один теперь путь — в ад. Одного я не пойму, зачем ты вздумал пить вино?

— Чтобы набраться смелости при игре в кости.

— Аллах велик, игра в кости запрещена Кораном.

— Но мне понадобились деньги, и я надеялся выиграть.

— Зачем тебе деньги?

— Чтобы пойти к непотребным женщинам.

— Ты совершил все смертные грехи, проклятый!

— Нет, — возразил Афанди, — ты ошибся. Самого страшного греха я не совершил.

— Какого же?

— Я еще не был настоятелем мечети.

узбек. 7, 240

1065. Молла наказывает самого себя

Однажды Молла сбрил себе бороду. Кази, встретив его в таком неподобающем для мужчины виде, спросил:

— Молла! Что ты наделал? Как тебе не стыдно? Какой же ты молла без бороды?

— Кази-ага, — ответил Молла, — в те годы, когда я был моллой, я так много грешил, что теперь мне эти грехи никогда не замолить. И вот, чтобы получить прощение, я сбрил себе бороду.

азерб. 6, 282

1066. Борода мусульманина

В один прекрасный день Афанди сбрил бороду. То ли она ему надоела, то ли он захотел выглядеть помоложе.

Когда он пришел в мечеть, мулла поднял его на смех и резко осудил во время проповеди:

— Наш пророк, да произносят имя его с благоговением, носил бороду, и все истинные мусульмане ходят с бородами...

Слушал, слушал Афанди и громко сказал:

— Послушайте, проповедник, у моего козла борода подлиннее вашей. Что же, выходит, он более правоверный мусульманин, чем вы?

узбек. 7, 69

1067. О бороде священнослужителя

Однажды на базаре Насреддин-оджа увидел муллу с неимоверно длинной окладистой бородой. Насреддин вырвал из своей бороды три волоска, подошел к мулле и предложил эти волоски купить.

— Сколько же ты просишь за них? — спросил мулла, желая посмеяться над оджой.

— Сто червонцев, — ответил Насреддин.

— Это очень дорого.

— Тогда бери за пятьдесят.

— Нет, и этой цены не дам.

— Ладно, давай десять.

— Да они и ломаного гроша не стоят, — сказал мулла.

Тогда Насреддин схватил муллу за бороду, дернул ее как следует и закричал:

— Какого же беса тогда ты носишь эту бороду, если ни в грош ее не ставишь?[664]

кр.-татар. 4, 53

1068. Ходжа Насыр и мулла

Увидев слезы на глазах у совершающего намаз ходжи Насыра, мулла обратился к народу, собравшемуся в мечети:

— Смотрите, как плачет преданный богу человек во время молитвы. Объясни, правоверный, причину слез твоих.

— О святой отец! Вчера у меня подохла коза. Ее белая борода была точь-в-точь как ваша. Увидел я вашу бороду, вспомнил свою козу и заплакал от жалости, — отвечал ходжа, рыдая[665].

казах. 13, 293

1069. Родственники

Однажды какой-то дервиш, прослышав о славе Моллы, поспорил, что сможет обмануть его и взять у него, что захочет.

Стали ждать, пока Молла придет на базар. Как только он показался, дервиш вышел ему навстречу и сказал:

— Здравствуй, Молла-ами!

— Здравствуй, почтенный дервиш!

— Молла, — сказал дервиш, — у меня к тебе есть несколько вопросов. Ты, как я вижу, ученый, и должен мне ответить правильно.

— Пожалуйста, — сказал Молла. — Что у тебя за вопросы?

— Кем нам приходится Адам?

— Дедом.

— А кем Ева?

— Бабушкой.

— Значит, мы внуки одного деда и одной бабушки?

— Да, это так.

— Значит, мы родные или двоюродные братья, не так ли?

— Конечно.

— А раз это так, — сказал дервиш, — ты должен поделиться со мной всем, что имеешь.

Молла понял, что дервиш — хитрец, и невозмутимо сказал:

— Ты прав, дорогой. Пожалуйста, — и протянул ему на ладони копейку.

— Молла, — воскликнул дервиш, — разве из твоего несметного богатства на мою долю приходится только копейка?

Молла прошептал ему на ухо так, чтобы все слышали:

— Возьми, что я тебе даю, и уходи. Если услышат об этом остальные двоюродные братья, то соберется столько наследников, что тебе не достанется и копейки.

Окружающие засмеялись.

— Что вы смеетесь? — спросил дервиш. — Я хоть копейку, но все-таки взял у него.

Молла понял, что они бились об заклад, и сказал:

— Взять-то ты у меня взял, почтенный дервиш, но должен и вернуть.

— Как это так? — спросил дервиш.

— Ведь я тоже твой родной или двоюродный брат. И мне от тебя полагается доля наследства. Теперь соблаговоли отдать.

И Молла вернул свою копейку обратно.

азерб. 6, 121

1070. Вот жилье твоего дяди

Однажды, войдя в свой дом, Эпенди застал там незнакомца.

— Кто ты? — спросил Эпенди.

— Я — племянник бога, — ответил тот.

Эпенди тихонько взял его под руку, привел в мечеть и сказал:

— Если ты племянник бога, то вот жилье твоего дяди...[666]

туркм. 15, 170

1071. Люди Аллаха

Однажды Молла работал в поле. В полдень он расстелил скатерть и сел поесть. В это время к нему подошли несколько человек. Они поздоровались с Моллой и уставились на его скатерть.

— Пожалуйста, — сказал Молла, — присаживайтесь и покушайте.

Все путники тотчас присели и принялись за еду.

В один