— Послезавтра, — долго тянуть Маргарита и сама не хотела. — Приходите вечером. В семь. Я буду ждать вас здесь.

Не ответив, он коротко кивнул в учтивом поклоне и удалился. Не выдержав, Маргарита вскочила и посмотрела Эльсверу вслед. Господин Брэг, показавшийся, внезапно, старше своего возраста, шёл к выходу из сада с натянутой струной спиной. Тревожное напряжение повисло в воздухе, надавив на Ри тоской и неприятной обязанностью. Всё оказалось не так просто, как она представляла себе при планировании будущего. Однако, что Фолганды всегда умели делали хорошо — это принимать решения и не отступать, несмотря ни на что.

Присев на скамью, Маргарита закрыла глаза, пытаясь представить себя замужем за Эльсвером. Общий дом, дни, проведённые вместе, ночи в одной постели, дети. С большой вероятностью, никакой магии. Заниматься работой зелейницы в Хриллингуре ей так же вряд ли позволят. Значит, только дом и муж, с которым можно обсуждать насущные дела и книги. Во время прогулок с господином Брэгом это было довольно интересно и приятно. Не так уж и мало, если любишь. Если любишь…

Предательская память вернула её в прошлое. Поцелуй в беседке с Эльсвером, как бледная копия поцелуев в землях Люция, когда она сама обнимала, тянулась к Дариону, а в его глазах полыхала осень, яркие краски янтаря и багрянца. Сделка с божеством низин и тумана навсегда оставила свой след. Сама не выпускала его рук, сжимала горячими ладонями, сама с восторгом касалась желанных губ, открываясь для ласки…

Выдохнула с болью. Как же, должно быть, смеялся над ней хитрый маг. Играл в любовь, лгал и изворачивался. Прошло время, а Маргарита так и не нашла ответа, почему он поступил с ней настолько жестоко. Приручил, одарил неведомым ранее счастьем и вышвырнул вон, как надоевшего котёнка. Прекрасная месть Фолгандам за поражение и изгнание. Она выпрямилась, быстрым движением стянула плед с плеч. Не поддастся, выстоит. Назло Дариону Люцию. Только, как забыть проклятого мага.

Новая волна растерянности и отчаянья поглотила Маргариту, плечи опустились, закрыла лицо руками. Слёзы скупо пробивались сквозь пальцы. Она сидела так некоторое время, пока не ощутила невесомое прикосновение к волосам.

— Девочка моя, — Вельда обхватила руками, прижала к себе дочь, отдавая стихии, принося успокоение.

Уткнувшись в тёплое, уютное плечо матери, Маргарита смогла выплакаться. Вельда не спрашивала ничего, терпеливо ждала, гладила по волосам и спине, размеренно и завораживающе. Лучше всего леди Фолганд умела залечивать душевные и телесные раны. Плохое и тяжёлое уходило. И Ри смогла говорить.

Слова полились из самого сердца. Не в силах больше скрывать правду, она рассказала, как почти четыре года назад появился Дарион, сколько безграничного счастья испытала рядом с ним, и как Люций закрылся от той, кого сам призвал в свои земли.

— Почему же ты молчала? — не осуждая, но удивляясь, Вельда не выпускала свою девочку из объятий, укачивала, будто маленькую.

— Хотела признаться, но отец никогда не принял бы Дариона.

— Уговорили бы! — горячо возразила Вельда. — Из любви к тебе он готов на многое.

— А Скай! Вспомни, что маг делал с ним! — Маргарита не могла поверить, что мама без сомнений и упрёков одобрила прошлое, которого не вернуть, не изменить, но такое важное для дочери.

— Они расстались мирно пять лет назад. Твой брат успел узнать мага, понять его. Думаешь, Скай пошёл бы против твоего счастья? Точно нет.

Маргарита не верила в возможность такого исхода. Брат решителен и упрям, готов на многое, спасая родных от беды. А Дирион — беда для девчонки Фолганд.

9

Долго мать и дочь сидели рядом, шептались о тайном. Вельда согревала Маргариту своей любовью и успокаивала, а сама пыталась узнать больше о том, что случилось, когда Ри было восемнадцать лет, и маг позвал её в свой новорождённый мир. Больше всего волновало Вельду, насколько далеко зашли отношения дочери с Дарионом Люцием. Она догадывалась, что спутницей мага Маргарита стать не успела. У мага хватило совести не губить ещё одну жизнь.

— Эльсвер надёжный человек, — Маргарита повторила эти слова несколько раз, постоянно возвращалась к мысли о браке. — Дариону я не нужна, мама. Он бросил меня, — закрыв рот ладонью, Ри испуганно сжалась, словно сама не ожидала услышать правду.

— И как он связался с тобой? Стефан запретил появляться в землях Фолганда пять лет.

— Нарушил запрет. Его слову нельзя верить, — обида затопила сердце Маргариты. — Он вызвал меня в дом с порталом. Дом, где держал Ская, — она обхватила себя руками. — Побежала, предала всех вас…

Вельда обняла дочь крепче, сдерживая её дрожь. Повторяла одни и те же слова:

— Не предала, родная. Не вини себя. Любовь заставляет нас совершать странные поступки.

— Ни о какой любви я не думала тогда, — вспоминая прошлое, Ри была уверена, что ею двигало только любопытство. — Но Дарион оказался таким…, — она судорожно втянула воздух. — Показал свой мир, рассказывал о магии творения и силах жизни, а потом мне стало всё равно, что он говорит, главное, чтобы слышать голос, чтобы держал меня за руку. И я потеряла голову. Я задыхаюсь без него, мамочка, — новая волна слёз заставила Ри спрятать лицо на груди матери.

— А говоришь, что не любовь, — прошептала Вельда, она не знала, чем помочь дочери, просто была рядом.

Маргарита справилась со слезами, задышала глубоко. Нервная дрожь сменилась рассеянным покоем.

— Целовал меня без любви, глупую девчонку, а потом выставил из своего мира. Пропал надолго, а я испугалась, что с ним случилась беда. Сама переместилась к порталу. Только лжец закрыл вход, — её мысли перескакивали с одного на другое. — Оказалась не нужна ему. В мире Дариона столько свободных и красивых женщин. Зачем ему я.

Вельда ничего не могла ответить, молча сопереживала. Любые слова пусты перед разбитым сердцем, но совершить глупость она дочери не позволит. Эльсвера её девочка не любит, сколько бы не говорила обратного или не делала вид, что счастлива рядом с господином Брэгом.

Постепенно затихая, Маргарита роняла слова изредка, тихо, медленно проговаривала, осознавая заново свою боль.

— И зачем мне память о нём. Как же это тяжело. Не быть рядом, не сметь прикоснуться. Осталась тоска, одна тоска.

— Я знаю, девочка, знаю, — в Вельде всколыхнулись воспоминания молодости, когда Стефан