ВИНСЕНТ ЦЕЛЫЙ ЧАС пролежал на полу в комфортабельной берлоге Ван Фу. Его руки и ноги были связаны кожаными ремнями – крепко-накрепко, – а от крика удерживал шелковый кляп.

Старый чаеторговец не обращал на него внимания – словно Винсент превратился в предмет обстановки. Азиат в очках с толстыми стеклами увлеченно что-то писал за столом. Выглядел Ван Фу довольно миролюбиво, но его действия не могли внушить ни капли надежды захваченному в плен американцу. Китайский диск – жетон Хоанг-Хо – забрали из его кармана, правда самому Гарри не причинили ни малейшего вреда.

Что предпримет Ван Фу дальше? Этот вопрос не переставал терзать Винсента, но ответа на него не находилось.

Наконец после поистине бесконечных минут, Ван Фу поднялся из-за стола и прошел шаркающей походкой в угол, где висел медный гонг. Подданный Поднебесной четыре раза ударил в него, и из-за занавесей вновь появились два дюжих китайца.

– Ишь ты, старый хитрец, – сказал сам себе Винсент. – Хорошо устроился: два телохранителя под рукой. Когда я вошел, мне это даже в голову не пришло, место казалось совершенно безопасным.

Скрюченным пальцем Ван Фу указал на распростертого на полу пленника. Верзилы бесшумно приблизились к Винсенту, подняли его и понесли к дверям, которые им открыл Ван Фу.

В коридоре их уже поджидал тот самый китаец, который встретил Винсента и привел его к хозяину. Именно он возглавил процессию, позвякивая большими медными ключами. Телохранители, несущие Винсента, шли за ним. Замыкал шествие Ван Фу. Они спустились по ступеням и завернули в боковой коридор, которого Винсент не заметил. Тот, что нес ключи, отпер первую дверь. Дальше дверей было много, и каждую нужно было открыть.

Наконец, после достаточно утомительного путешествия они вошли в маленькую комнатку, напоминающую камеру. Освещалась она скудным дневным светом, поступающим из крошечного оконца.

Здесь Винсента и оставили. Его поместили в деревянную, четырехугольную раму, на шею надели деревянный воротник, лодыжки заковали.

Подняв глаза к потолку камеры, Винсент заметил смутную тень, мелькнувшую наверху. Как только глаза привыкли к освещению, он сумел разглядеть и острие огромного ножа, выступающего из вертикальной перекладины над головой.

Его тюремщики были заняты тем, что заковывали в цепи руки Винсента. Охваченный паникой, он попытался приподняться. Но один из верзил уселся ему на ноги, пригвоздив его к месту. Потом вторая цепь сковала лодыжки. Щелкнули наручники. Кожаные ремни также оставили на нем. Винсент не мог даже шевельнуться. Никакой надежды. Ван Фу хлопнул в ладоши. Трое слуг удалились.

– Ты, похоже, сделал ужасную ошибку, – проговорил старик на безукоризненном английском языке. – Ибо теперь тебя настигнет смерть. Мы, выходцы из Китая, не находим удовольствия в пытках, как бы ни пытались опорочить нас невежи. Мы даруем быструю смерть – и такая смерть тебя ждет.

Он отступил назад. Винсент следил за ним глазами. У старого китайца в руках оказалась цепь, тянущаяся от того самого огромного ножа над его головой.

– Когда я отпущу цепь, большой нож упадет – и твоей жизни конец. Все случится быстро, ты не почувствуешь боли.

Ван Фу пошевелил цепь.

– Я сам сделаю так, что большой нож упадет, – сообщил он. – Из своей комнаты, одним касанием. Отсюда никто не сможет остановить его. Но на случай, если мой план провалится, я оставлю стража – следить за тобой.

Он хлопнул в ладоши четыре раза. Низенький с очень плоским лицом китаец появился в дверях. Ван Фу по-китайски отдал приказания, и тот кивнул.

– Ты будешь знать точно, в какой момент умрешь, – проговорил старый Ван Фу, обращаясь к узнику.

Он повернулся к своему соотечественнику и взял у него огромные песочные часы, которые и установил перед окном. Винсент отчетливо видел часы. Весь песок собрался на дне.

– В моем кабинете есть другие песочные часы – точно такие же, как эти. Совпадают до последней песчинки. И те, и другие будут перевернуты в один и тот же момент. Когда упадет последняя песчинка, я опущу большой нож. Ты поймешь это, глядя на часы. Так что я добр к тебе. Дарю тебе целый час жизни.

Ван Фу низко поклонился и покинул комнату. Второй китаец остался, прислонившись к дверному косяку, внимательно наблюдая за Винсентом. Спустя несколько минут сверху раздался звук гонга. Услышав его, слуга подошел к окну и перевернул часы. Узник увидел, как начали падать песчинки. Китаец вернулся к дверям, и потекли мгновения.

Винсент не мог оторвать взгляда от часов. Его завораживал неторопливый, но неуклонный танец песчинок. Когда же на дне образовался маленький холмик, ему стало по настоящему страшно.

Он зашевелился, пытаясь высвободиться из держащих его пут. Двигался быстро, прилагая все усилия. Наконец выдохся, а тело не освободилось ни на дюйм.