протянул: «А-аа…» Ничего лучше придумать он не смог, но тон у него при этом был очень многозначительный. Потом король попрощался и возвратился к себе в лагерь.

Не стоит и говорить о том, что он пребывал в отменном расположении духа, расписывая свои подвиги за ужином. Между прочим, король Бародии также был весьма доволен собою.

С тех пор прошло немало дней, но война еще только начиналась. Время от времени армия Евралии выстраивалась в полном боевом порядке перед лагерем и вызывала бародианцев на решительную битву, а иногда, наоборот, армия Бародии строилась на виду у неприятеля в надежде спровоцировать конфликт.

В промежутках особые отряды прочесывали всю округу вдоль и поперек в поисках хоть какого-нибудь волшебника, а Советники листали старинные книги, рассчитывая обнаружить подходящее к случаю магическое заклинание, и обменивались оскорбительными посланиями. Однако на исходе месяца ни один из них не мог с уверенностью сказать, на чьей стороне перевес.

Как раз посередине между лагерями воюющих держав возвышался небольшой холм, увенчанный скрюченным деревцем. Вот там-то и сошлись ранним утром два короля и два Советника, чтобы обсудить «кровавое дело» (выражение Роджера). Предметом совещания был поединок между монархами, с незапамятных времен являвшийся неотъемлемой принадлежностью еврало-бародийских военных конфликтов. После того как короли обменялись рукопожатиями, Советники стали обсуждать детали.

— Смею предположить, — начал Советник Бародии, — что Ваши Величества пожелают сражаться на мечах.

— Да-да, — поспешно согласился король Бародии, столь поспешно, что Веселунг сразу понял: у него тоже заколдованный меч.

Советник Евралии вставил свое слово:

— Плащи-невидимки не допускаются.

— А у вас разве есть? — спросили друг друга оба короля одновременно.

Веселунг нашелся первым:

— Естественно, у меня есть. Интересно, что второй такой же имеется только у одного из моих подданных. Это, представьте себе, мой свинопас.

— Как забавно, — удивился король Бародии. — И у моего свинопаса тоже…

Веселунг не растерялся:

— Что же тут удивительного? Это предмет первой необходимости в свиноводстве.

— Особенно в дойный период, — охотно подтвердил король Бародии.

Они посмотрели друг на друга с уважением. Мало кто из государей в те времена мог похвастаться познаниями в свиноводстве.

Советник Бародии обратился к прецедентам:

— Применение плащей-невидимок было запрещено сразу же после знаменитого поединка между дедушками Ваших Величеств.

— Нет, прадедушками, — не удержался Советник Евралии.

— Нет, дедушками!

— Прадедушками, если я не ошибаюсь.

Страсти быстро накалялись, и Советник Бародии уже был близок к тому, чтобы как следует пхнуть Советника Евралии, но тут вмешался Веселунг.

— Это неважно, — раздраженно произнес он, — просто скажите, что произошло, когда наши… ээ… предки вступили в единоборство.

— Произошло следующее, Ваше Величество. Когда дедушка Вашего Величества…

— Прадедушка, — еле слышно прошептал упрямец.

Советник Бародии бросил на оппонента уничтожающий взгляд и продолжал:

— Предки Ваших Величеств вознамерились положить конец войне и определить победившую сторону по результатам поединка между государями воюющих держав. Обе армии выстроились друг против друга в полном боевом порядке. Перед строем армий монархи обменялись рукопожатием. Обнажив мечи и завернувшись в плащи-невидимки, они…

— Ну? — нетерпеливо сказал Веселунг.

— Это может произвести неприятное впечатление на Ваше Величество…

— Не важно, продолжайте.

— Как вам будет угодно, Ваше Величество. Обнажив мечи и завернувшись в плащи-невидимки, они… разошлись по домам ужинать.

— Ай-ай-ай! — возмутился Веселунг.

— Когда вышеупомянутые войска, весь вечер с нетерпением ожидавшие исхода поединка, в недоумении вернулись в лагерь, они обнаружили Их Величества…

— Спящими, — быстро вставил Советник Евралии.

— Спящими, — согласился Советник Бародии.

Оправдательные мотивы Обоих Величеств, состоящие в том, что они внезапно забыли, что должны сражаться, хотя и признанные убедительными их современниками, не считаются таковыми в более поздних исторических исследованиях. (У Роджера и у меня тоже не считаются.)

Обсудив еще несколько более мелких вопросов, участники конференции разошлись, назначив на следующее утро решающий поединок между двумя потомками знаменитых воинов.

Погода стояла отменная. С самого раннего утра Веселунг был на ногах и отрабатывал приемы на подвешенной подушке. Время от времени он листал толстый том «Искусства владения мечом» и то и дело возвращался к подушке. Во время завтрака было заметно, что он волнуется, но держит себя в руках. После завтрака он написал нежное письмо Гиацинте и еще более нежное — графине Бельвейн — и сжег их оба. Много раз он декламировал па разные лады «Бо, бо, бил, бол…», пока оно не стало звучать надлежащим образом. Заклинание могло пригодиться. По дороге к месту сражения он все время вспоминал дедушку. Не то чтобы он его одобрял, но вполне мог понять.

Поединок получился просто великолепным. Сначала Веселунг нанес удар в голову королю Бародии, который тот ловко парировал. Потом король Бародии нанес королю Евралии удар в голову, а король Евралии не менее ловко его парировал. Это произошло четыре или пять раз, а потом Веселунг применил хитрый трюк, которому когда-то его обучил капитан личной охраны. На этот раз была его очередь парировать, а он вместо этого взял да ударил противника по голове, и, если бы тот от удивления не отшатнулся и не упал, дело могло бы кончиться чем-нибудь весьма серьезным.

Вечер застал их все за тем же занятием: один бьет, другой парирует, а потом наоборот. Каждый удар противостоящие армии приветствовали овацией. Когда наступившая темнота положила конец этому славному сражению, обоим противникам воздали равные почести.

Принимая этим вечером поздравления от своих подданных, король Евралии был сдержан, но горд. Настолько горд, что не удержался и написал письмо дочери:

«Моя дорогая Гиацинта! Думаю, ты будешь рада узнать, что твой отец жив и здоров и что никому не суждено попрать честь и славу Евралии. Сегодня я сражался один на один с королем Бародии и, принимая во внимание, что он, вопреки правилам чести, дрался заколдованным мечом, могу смело сказать, что я не сплоховал. Графине Бельвейн, может быть, будет небезынтересно узнать, что я нанес 4638 ударов и парировал 4637. Для человека моего возраста, я считаю, это неплохо. Помнишь ту волшебную мазь, которую делала моя тетушка? Не осталось ли у нас немного?

На днях я проделал ловкую штуку, прикинувшись свинопасом. Мне пришлось довольно долго беседовать о свиньях с настоящим свинопасом, и он, представь, ни о чем не догадался. Графине, наверное, будет интересно об этом