со столика блюдо со сластями и впечатал его в рожу Голиафа, после чего, не дожидаясь, пока тот протрет бельма, выскочил из комнаты через оконный проем и вновь очутился на террасе.

Из дома донесся оглушительный рык. Подстегнутый им, Максимов пробежал через террасу, но, ступив на дорожку сада, остановился. Негоже герою Кавказской войны убегать от какого-то гамадрила. Да и за револьвером надобно вернуться.

Он поискал поблизости какое-нибудь оружие. Не попалось ничего более подходящего, чем садовая лопата. Взяв ее наперевес, он пошел обратно к дому. Оконная рама затрещала, и в проем просунулся мавр. Он, без сомнения, намеревался выпрыгнуть на террасу, чтобы преследовать беглеца, однако его плечи застряли в недостаточно широком отверстии. Он рычал и дергался туда-сюда, силясь высвободиться, отчего дом шатало, как при землетрясении.

– Ага! Ну, вот ты и попался!

Максимов подскочил к нему и от души шарахнул лопатой по макушке. Бил плашмя, чтобы не убить, а только оглоушить, но не преуспел: жесткие курчавые волосы смягчили удар. Арап совсем озверел и задергался пуще прежнего. Стена захрустела – вот-вот вывалится вместе с окном.

Алекс взмахнул лопатой еще раз, но почувствовал, что позади него кто-то стоит. Повернул голову – в двух шагах за его спиной горбился пожилой индус в чалме, надо полагать, факир. Его морщинистые коричневые руки болтались в широких рукавах, а босые ноги походили на узловатые корни дерева.

Максимов временно оставил арапа в покое – подумал, что восточный старец, может статься, не так глуп, как этот боров-переросток, и с ним удастся договориться. Выразительно жестикулируя, он прохрипел:

– Где твой хозяин? Я хочу, чтобы он выплатил вам деньги. Понимаешь?

Алекс был убежден, что волшебное слово «деньги» подействует на индуса благотворным образом. В самом деле, если изверг-итальянец гнобит всю свою труппу, ни у кого из подневольных артистов нет резона его защищать. Требуется лишь донести до них мысль, что невесть откуда взявшийся русский – не враг и хочет им помочь.

– Дружба! Фрэндшип! Ву компрэнэ? Ферштейн?

Старец стоял, как пень, и даже не моргал. Он ни бельмеса не понимал из произносимого Алексом или очень удачно притворялся.

Отелло напомнил о себе надсадным сипом. Алекс всего на секундочку обернулся к нему и увидел, что рама уже наполовину выворочена. Нужно ускорять переговоры с индусом, иначе арап выберется наружу, а с ним дебаты вести – себе дороже.

Шлеп! Что-то склизкое упало сзади на шею Максимова и сей же миг обвилось вокруг нее. Он не сразу осознал, что это такое, выронил лопату и обеими руками ослабил сдавившие горло тиски. Перед помутневшим вором закачалась чешуйчатая голова с высунутым жалом. Змея!

Алекс с усилием сорвал ее с себя и шмякнул оземь. Подобрав лопату, чтобы располовинить омерзительного аспида, он краем глаза углядел, как индус выпрастывает из рукава еще одну такую же тварь.

– Ах ты ж!..

Черенком лопаты Максимов саданул факира в грудь, но не то что не опрокинул – даже не пошатнул. Индус, несмотря на преклонные лета, обладал внутренней силой, с лихвой заменявшей ему физическую.

Хр-руп! – вылетело окно особняка. Арап необъятным тюком выпал наружу, смачно приложился о террасу, но тут же вскочил на ноги и взметнул над Алексом растопыренные клешни.

Как прикажете поступить? Помыслы о гордости и отваге вмиг выдуло из головы. Самое правильное – немедленно ретироваться. Но как? С одной стороны подступает мускулистая гора, с другой торчит несокрушимый индус, а под ногами копошатся шипящие гады…

– Алекс!

Господи… Анита! Откуда и зачем?

Она бежала к нему, подоткнув платье, а впереди нее шустро перебирала ножками-стебельками эскимоска Нагуя. Максимов рад был бы их обществу, но только не сейчас.

– Уходите! – Он бросил лопату в арапа и замахал руками. – Бегите отсюда! Зовите жандармов!

Первый корпус полицейских агентов появился в Португалии еще в четырнадцатом веке, а в начале девятнадцатого к нему прибавилась Национальная полицейская гвардия. Тем не менее профессия блюстителя порядка не считалась престижной, и во многих административных округах, тем более в отдаленных, число правоохранителей было невелико. За соблюдением законности обязаны были следить гражданские губернаторы, но, как персоны, чрезвычайно загруженные делами, они не всегда находили для этого время.

Так что отыскать на Мадейре жандарма, в особенности срочно, было задачей не из легких. Максимов знал это и не надеялся на подмогу. Главное – чтобы Анита оказалась как можно дальше от места, где сейчас произойдет расправа.

Нагуя припустила еще быстрее, и, прежде чем Отелло, облепленный грязью вперемешку с расплющенными сухофруктами, занес кулак, чтобы размозжить Максимову череп, она очутилась между противоборствующими сторонами и начала вопить на такой высокой ноте, что у всех присутствовавших заложило уши.

Как ни странно, чернокожий громила утратил свой боевой пыл, что-то промямлил и стал тыкать в Алекса пальцем. Без перевода было ясно, что он обвиняет его в проникновении на территорию дома и попытке кражи. Индус поддакивал, а змеи согласно шипели. Но никто больше не нападал, и Максимов счел за благо воспользоваться моментом. Он перепрыгнул через свившихся в клубок гадюк и подбежал к Аните. Геркулес запустил ему вдогонку лопату, но промазал.

Опять завопила Нагуя. Ее голос звучал негодующе, и Максимов сделал вывод, что своих собратьев по несчастью она не боится. Стало быть, они вряд ли причинят ей вред. Убедив себя в этом, он схватил Аниту за руку и потащил прочь со двора.

Они бежали минут десять, пока Анита не выдохлась.

– Алекс… стой! Я больше не могу…

Максимов отпустил ее, и она села на трухлявый ствол поваленного бука. Сердце ее бешено колотилось, грудь вздымалась, как волны штормящего моря.

– Нагуя… мы ее бросили!

– Ей ничего не грозит, – заверил Алекс, дыша не менее тяжело и прерывисто. – Те двое – такие же бесправные, как она. Пошумят и угомонятся.

– А Балотелли? Ты его видел?

– Нет.

– Но он должен быть в доме! Не мог уйти так быстро. Если он узнает, что Нагуя была с нами… помогала нам… представляю, чем это для нее обернется!

Трудно было опровергнуть ее доводы. Максимов прекратил речи, которые после забега и так давались тяжко, провел ладонью по волосам Аниты, выбившимся из-под съехавшей набок шляпки, и кивнул в направлении города.

Они вернулись в гостиницу. А что еще можно было сделать? Общение с сеньором Балотелли и его свитой не заладилось, и Анита рассудила, что повторный визит в усадьбу, скорее всего, обернется еще более печальными последствиями.

– Будем ждать, – подвел итог Максимов за послеобеденным стаканом мадеры. – Если до ночи наша приятельница не даст о себе знать, завтра утром