Шрифт:
Закладка:
свидетеля.
47
тайны семьи сталина
исповедь последнего из джугашвили
ДЕТСКИЕ ОБИДЫ
В Шереметьево-2 было просторно, чисто, и необычное, праздничное
настроение чувствовалось в том, как двигались и говорили люди, одетые
по-дорожному нарядно, в их чемоданах, ползущих с глухим скрежетом на
толстых колесах, в ярких сумках, в картонках, пестрых от непонятных эм-блем. Некоторые держали букеты гвоздик, тюльпанов. У Галины была только
пластиковая сумка с зимним пальто и шапкой для мужа. Они с Селимом уже
давно стояли у стеклянной перегородки, пытаясь разглядеть далекий тамо-женный пост и первых, уже подходящих к нему пассажиров. Ей показалось, она видит его: знакомый профиль, светлый плащ, кожаная сумка. Мужчина
повернулся – и она поняла, что ошиблась. Теперь выходили быстро, катя багаж на хромированных тележках. Вскрики, русская речь мешалась с французской. Минут через тридцать не осталось никого, они стояли одни, про-должая оглядываться. Селим повторял: «Папуля не приехал! Почему папуля
не приехал?» Потом исчез куда-то. Снова начинала собираться толпа, и опять
ей показалось, что она видит его. Она сделала шаг вперед, невольно протя-нув руки.
С противоположной стороны к ней шли Селим с отцом. Оба смуглые, темноволосые, почти одного роста, только одеты по-разному до смешного: младший в болоньевой куртке из «Детского мира», старший в кремовом, ловко сшитом костюме.
Хосин обнял ее как-то осторожно, некрепко. Запах, тонкий и сильный, дорогой туалетной воды. Сияющие зубы. Сжимая отцовскую сумку, Селим
пританцовывал от восторга. Правый глаз у него глядел широко, не слушаясь
улыбки, и угол рта под ним оставался безжизненным, мертвым.
Следующая неделя прокружилась пестрым хороводом: длинный хвост ви-зитеров, череда ответных визитов, в основном знакомые супружеские пары, растворившиеся после отъезда Хосина в Алжир. Парам удобно дружить с па-рами, одинокие тянутся к одиноким. Все-таки правильно, что она не поменяла свою фамилию Джугашвили на Бенсаад. Юридически они с Хосином были
мужем и женой, а по факту? Чужие люди. Хосин первый раз за год прилетел
на две недели в Москву – и понеслось… Концерты, театры… В этой кутерьме
у нее не было времени почувствовать себя счастливой.
Один раз Гуля робко заикнулась мужу о школе:
– Может быть, ты сходил бы туда поговорить с педагогами? Ну, чтобы видели, что у ребенка есть отец. У нас полкласса без отцов…
– А что мне там делать?
Гуля растерялась, хотела возразить, но не смогла подыскать слов. Она
понимала: Хосин сильно потратился на билет и выжимал удовольствие
из каждой минуты в Москве. И опять приходил кто-то, и опять они торопи-лись в театр или в гости, прихватив с собой наряженного во все новое Селима. Галина сажала сына рядом с собой и объясняла ему шепотом происходя-щее, двигая губами так, чтобы он мог «считывать».
Тихо подкралось время прощания. Перед стеклянной перегородкой Галина с Хосином обнялись. «Ну, до скорого!» – легко сказал муж. «Через полгода
48
тайны семьи сталина
исповедь последнего из джугашвили
или год?» – подумала Галина. «Слушайся маму», – сдержанно напутствовал
Селим с мамой
Хосин сына. И ушел не оборачиваясь. Селим всхлипывал. Плакал он только
Гулей.
одним левым глазом, тем, который мог до конца закрываться.
Мальчикам сложнее шантажировать отцов, чем девочкам. Гуля никак не
С отцом
могла понять этот парадокс. Мужчины хотят наследника, но в итоге любят
Хосином.
дочек. Сталин очень любил их с тетей Светой, а к наследникам относился
прохладно. Сыновьям в голову не могло прийти его шантажировать, зато девочкам в их семье это удавалось.
Галина хорошо запомнила один случай из детства, произошедший на даче
в Зубалово, где она отдыхала с няней. Однажды девочка сняла трубку одного из нескольких телефонных аппаратов, которые стояли в доме. Оказалось, это был прямой телефон для связи с кабинетом Сталина в Кремле. Иосиф
Виссарионович быстро ответил. Гуля сообщила дедушке, что, если через
20 минут тот не приедет к ней на дачу, она выпрыгнет из окна. Через 20 минут запыхавшийся дед ворвался в комнату и обнял внучку: «Ты же этого никогда не сделаешь?!»
Светлане не приходилось шантажировать отца, он и так беспрекословно
выполнял любые ее приказы. Аллилуева вспоминала, как отец подписывал
свои к ней письма: «Секретаришка Сетанки-хозяйки бедняк И. Сталин». В эту
игру, выдуманную самим Сталиным, они играли вплоть до начала войны.
Все работники аппарата превращались в «секретаришек», когда приходили
к ним домой. Лишь повзрослев, Светлана поняла, как тяжело быть хорошим родителем, не травмируя психику ребенка. Она была благодарна отцу
за нормальное детство, за то, что уберегал ее от взрослых проблем огромной
страны, искренне радовался ее успехам. Например, когда она продемонстри-ровала, что умеет водить машину: она «вела эту «Эмку», а отец сидел рядом
и сиял от гордости, потому что сам не водил.
49
тайны семьи сталина
исповедь последнего из джугашвили
Селим Бенсаад.
Портрет матери.
Акварель.
Несмотря на плотный график, Сталин находил время, чтобы подчиняться
Селим Бенсаад.
письменным приказам дочери: «сводить в театр на «Кармен» или «прокатить
Портрет отца.
на корабле «Клара Цеткин» по Волге». Он и сам находил время написать сво-Карандаш.
ей Хозяюшке. По сохранившейся переписке «секретаришки» с «хозяйкой», которая до сих пор хранится в личном архиве Сталина в РГАСПИ, видно, что
отцу было небезразлично, как растет его дочь, и он очень боялся нанести
ей душевную травму, которая могла обернуться повторением трагедии с ее
матерью.
Почему-то считается, что девочки рождаются с тонкой душевной консти-туцией, а мальчики менее восприимчивы
