Шрифт:
Закладка:
Я нервно сглотнула, подавив желание крикнуть: «Рубите!».
Князю даже сглатывать не пришлось. Выругавшись себе под нос, тот тяжело вздохнул и выдал нам приговор:
– Ничего рубить не надо! Зовите своего плотника, если он недалеко.
– Плотник-то близко. Пара километров. Ну а может, аккуратненько возле самого замка...
– Не занимайтесь ерундой! Этой двери лет сто пятьдесят. Ее потом хрен восстановишь. – Абашев опустился на деревянную бочку возле винного стеллажа и странно, сквозь сощуренные глаза, посмотрел в мою сторону. – Только быстрее! У меня тут невеста вся побелела. Если живность какая пробежит, я ее не откачаю.
* * *
Я была уверена в себе. Я была крепка духом. Проклятие, я была почти как Брюс Уиллис во всех «Орешках»... Но фраза про живность заставила с ногами забраться на высокий барный стул, стянуть с полки первую попавшуюся бутылку и, словно дубинку, подготовить ее к битве.
О том, что в моих руках может быть редчайшее вино с уникальным букетом и ценой с мою годовую зарплату, не думалось. С извилинами вообще стало туго. Если бы не князь, бутылка после первого же шума или мигания лампочки улетела бы в неизвестном направлении. И сожаления я бы не испытала.
– Давай сюда вино! – не дожидаясь залпа, он разжал мои посиневшие пальцы и забрал вино. – Это не граната, шанс на убийство небольшой.
– Но я хотя бы не сдамся без боя! – Без бутылки мигом стало тоскливо и страшно.
– Обещаю беречь тебя и защищать ценой своей жизни.
– ...в богатстве и бедности, в болезни и в здравии, – с языка летела всякая чушь.
– Само собой. – На чувственных губах князя заиграла такая ухмылка, что у меня на ногах поджались пальцы. – Пока смерть не разлучит нас.
Тревога все еще держала мое тело в ежовых рукавицах, мешая нормально дышать, но серое вещество в голове постепенно начало переваривать информацию.
– Про смерть клясться было необязательно. – Я спустила ноги вниз.
– После нее обычно идет: «Разрешаю поцеловать невесту».
Даже не спрашивая моего мнения, князь ввинтил в пробку неизвестно откуда взявшийся штопор и одним плавным движением откупорил бутыль.
– Похвальная подготовка к роли жениха. Для человека, который никогда не был женат, знание клятвы на пятерочку.
Тонкий рубиновый ручеек из горлышка полился в чашку. Абашев еще шире улыбнулся и сделал первый глоток. Сам. Один. Без намека, что готов поделиться.
– Я не верю в клятвы. Тем более публичные. Но некоторых мужиков за то, что нарушают эти клятвы, с удовольствием отправил бы на больничную койку.
Его взгляд резко стал серьезным, и второй раз за вечер мое сердце устроило себе пит-стоп.
Дамир.
Пожалуй, я ни за что не признаюсь Марату, но его идея с невестой из местных все же была хороша. Да, Левданский и так продал бы усадьбу. После двух дней экскурсий и рассказов сомнений не осталось. Но стойкий главбух эскорт-агентства нравилась с каждым часом все сильнее.
Прямо сейчас, перепуганная и храбрящаяся, она так и притягивала к себе. Сжать сладкий задик, пересадить на колени, расстегнуть тонкую блузку и послушать, как моя дорогая невеста будет возражать против небольшой согревающей процедуры.
Хотя... про небольшую ложь. За отдых в глуши я нагулял уже такой аппетит, что всех жильцов усадьбы лучше было эвакуировать еще до первого поцелуя. Для их же психического здоровья!
Чем накормить вредную бухгалтершу, у меня имелось – белка скопилось предостаточно. А самому же сейчас требовалось лишь одно.
К сожалению, холодный погреб с грязными бочками для того самого не годились. Романтика романтикой, а стесанные о камни лопатки или отмороженная попа энтузиазма не вызывали.
Пьяная женщина из этических соображений не годилась тоже.
Потому я пил. Один. Кстати, неплохое каберне. А моя драгоценная Дарья Юрьевна грелась от собственной ярости, наблюдая, как мне с каждой минутой становится все теплее и радостнее.
– Отличная дегустация получилась, – хмыкнув как ежик, она поправила волосы и продолжила отстукивать пальцами по крышке бочки знакомый мотивчик. Вроде бы похоронный марш.
– И компания замечательная. Хоть каждый день здесь запирайся.
– Нет-нет! Без меня, пожалуйста.
– Без тебя, моя дорогая, это будет грустная попойка. А так, прекрасное вино, – я отсалютовал чашкой. – Красивая женщина. И никаких посторонних.
– Да уж, прекрасное.
– Верь на слово! Все равно тебе не дам.
– Еще скажи, что угостить даму вином религия не позволяет, – Даша надула свои пухлые губы.
– Что-то не припомню такой религии, где поощрялось бы спаивание женщин.
– А как насчет спасения? Здесь, между прочим, холодно. – Для пущей убедительности моя строптивая невеста обхватила себя за плечи.
– Чтобы согреться, вино не подойдет. Это скорее успокоительное, чем согревающее. Градус не тот.
– Если ты намекаешь на секс, то я по-прежнему против!
Я щедро плеснул в чашку добавки.
– Боюсь, на секс здесь намекаешь только ты. Я в такой антисанитарии даже не предложил бы.
Вино приятно потекло по пищеводу, и желание плюнуть на принципы стало в разы острее.
– Какое благородство! Князь чистюля! Повезло же мне. – Судя по поведению, эта нахалка даже не представляла, по какому тонкому льду ходит. Прожигала меня насквозь своими глазищами. На сантиметр придвинуться боялась. А хорохорилась, вызов бросала, будто совсем без страха.
И руки, и кое-что другое так и требовали ее проучить. Хотя бы разочек для острастки. Но я держался. Подливал вино. Накатывал. Прислушивался к тишине сверху и снова подливал.
Даша не сдавалась тоже. Где-то за полчаса она изучила взглядом каждый камень кладки, пересчитала бутылки и даже пару раз спустилась со своего стула.
Выглядело это как спецоперация. Опускалась на пол она медленно. Будто в колодец со змеями. Став на обе ноги, долгое время не двигалась. Лишь потом разрешала себе немного размяться.
Воительница моя отважная! Сладкая, красивая и дикая, как кобылка необъезженная.
Можно было, конечно, прекратить пантомиму – сознаться, что никакой живности здесь нет. Что не питаются крысы вином, да и в таком холоде им делать нечего.
Но эти ее движения... Лучшее шоу в наших условиях и представить было сложно, потому я молчал.
Наблюдал за гибкими плавными спусками.
Как последний мазохист воображал, что она опускается на меня.
И вновь пил.
Мелкими глотками. Уже не смакуя и понимая, что после таких фантазий не берет ни хрена.
