Шрифт:
Закладка:
– И вы считаете, что после этого над усадьбой проклятие?
– А тут и думать нечего. Дядька с дедом погибли. Отец с матушкой – тоже. У меня счастья в жизни не случилось. Жена была, да детей боженька не дал. Ни одного продолжателя рода не осталось. Помру, и развалится усадьба. А ведь когда-то... Жемчужиной края была! Сюда студентов, будущих архитекторов, со всей страны свозили. Показывали, как проектировать нужно. Они вон, – Левданский покосился в сторону окна, – как ваш князь, ходили и вечно что-то рисовали.
– Да, как князь... – Я сама себе кивнула, не вдаваясь в подробности планов Абашева. Вряд ли он посвящал старика в них, а мне за длинный язык ничего, кроме проблем, не светило.
– Но вы, голубушка, не беспокойтесь! Вам здесь будет хорошо! И князю, и деткам. Места у нас чудесные, земля плодородная, а все эти современные технологии... Не в них счастье! – Антон Павлович махнул рукой и забрал со стола свою кружку остывшего чая.
«И деткам!» – мысленно повторила я, но, вместо того чтобы поплевать через плечо, представила малышей, похожих на князя. Почему-то сразу двоих. Картина получилась неплохая. Все, как мечтала с Костей, только качеством получше.
За усадьбу даже обидно стало. Не расти тут моим княжеским детям. Не топтать зеленую травку маленькими ножками. И не кататься у папки на широченных плечах в цветущем яблочном саду.
Господина Меркантильного с его курортом аж пристукнуть немного захотелось. Он бы, конечно, не понял, за что. Но какая разница. Одной бабской придурью больше, одной меньше.
* * *
В мыслях о несчастной любви дядьки Антона Павловича и ненавистном курорте Абашева я провела остаток дня. А когда хозяин усадьбы сообщил, что скоро будет готов ужин, чуть не отказалась от еды.
Остановило меня появление князя. Тот пришел абсолютно счастливым с всклокоченными волосами, в мокрой рубашке, как гребаный мистер Дарси, и такой красивый, что захотелось и есть, и пить. Но пить сильнее всего.
Не знаю, как бы я объясняла присутствующим дворянам свою странную тягу к алкоголю. Пролетарскими корнями, наверное. Но, к счастью, объяснять ничего и не пришлось. Левданский будто угадал, что мне сейчас нужнее всего, и, не дав князю даже переодеться, сообщил:
– Батюшка, да я же вам еще свой винный погреб не показал! – он схватился за голову и зацокал языком.
– А он здесь? Прямо в этом доме? – глаза князя зажглись ярче, чем в наш вечер, когда позволила стянуть с себя трусы прямо в лифте.
– Да! Прямо под нами! – Левданский постучал по полу линялой тапочкой.
– Ну, так чего же мы ждем?
В одно мгновение сильная горячая рука легла мне на талию, толкая вперед, и собственное сердце пропустило удар.
Ох, не к добру это было! Не к добру.
Но, насколько «не к добру», я тогда и близко не догадывалась.
Дарья.
Левданский не обманул. Рыскать по усадьбе в поисках тайного входа не пришлось. Сразу за кухней, в темном уголке, оказалась неприметная дверь. А за нею – лестница. Осталось только спуститься, впечатлиться и дальше по обстоятельствам. Я была с собой честна и не исключала вариант «напиться».
Однако с моим конвоем даже до точки назначения без приключений добраться не удалось.
– Черт! Старость не радость. Про бокалы забыл, – Антон Павлович развернулся на первой же ступеньке и, расталкивая нас, как ледокол, двинулся назад.
– Я могу вернуться, – галантно предложил князь, но Левданский даже не обернулся.
– Вы можете идти. Я сейчас все принесу, – донеслось с кухни. – Чтобы было как положено!
Что именно положено, я не поняла. Для дегустации у меня в руках имелась чашка – осталась после чая. А какие еще приспособления могут понадобиться, представлений не было.
В бухгалтерской работе каких только знаний не требовалось, но хотя бы навыки сомелье никто не спрашивал.
– Хорошо, до встречи внизу! – за нас двоих ответил князь и снова буксиром потянул меня за собой.
О том, что нам лучше бы остановиться, подождать хозяина усадьбы, почему-то не думалось. Абашев умудрился нащупать на стене выключатель и обеспечить нам свет. А твердая рука на талии блокировала вообще любые мысли.
Молчаливый и сосредоточенный князь, пожалуй, был настырнее бульдозера. Я лишь охнула, чуть не поскользнувшись на первой каменной ступеньке, и ударилась локтем о дверь, когда попыталась восстановить между нами пионерское расстояние.
Как вскоре выяснилось, последнее было фатальной ошибкой. На пионерские расстояния у Абашева оказалась какая-то аллергия – жуткая непереносимость. А дверь... Она закрылась. Вначале мне показалось, что не до конца, что нужно лишь потянуть на себя необычную кованую ручку. Но глухой крик хозяина усадьбы заставил до боли укусить губу.
– Нет! Да что же это такое?! – Старика мы не видели, но паника в голосе слышалась отлично.
После этих слов меня не церемонясь сняли с лестницы, поставили на каменный пол погреба, и князь тут же поднялся к двери.
– Она не открывается! – подергав пару раз ручку, прокричал он Левданскому.
– Замок старый! Клинит иногда. Мы потому изнутри эту дверь не захлопываем.
– Твою... А ключ какой-нибудь здесь есть?
– Замочная скважина только снаружи. Я сейчас попробую открыть.
Антон Павлович внезапно замолчал. На минуту за дверью воцарилась тишина, а потом послышались металлический скрежет, стук, проклятия и крики.
Кричал хозяин усадьбы. Кому именно, понять было сложно, но количество редких цветистых ругательств наверняка удивило бы и филолога.
Я не удивлялась совсем! Размер моего шока достиг такого предела, что сильнее впечатлиться уже и не получилось бы. Мы с князем находились наедине в холодном закрытом помещении. Без окон, без возможности выйти. На двоих у нас имелась одна чашка и одна мокрая рубашка, на которой почему-то постоянно останавливался мой взгляд.
Скорее всего, это был какой-то синдром! От стресса! Психика спасалась как могла и вместо перспектив провести здесь час или ночь подсовывала симпатичные картинки. Крепкую мужскую грудь под тонкой тканью, рельефные мускулистые руки с синими жгутами вен, твердый пресс с моими любимыми кубиками...
«Здоровая женская реакция на опасность!» – успокаивала я себя.
«Это точно лучше, чем кричать от ужаса или рухнуть в обморок!» – уверенно улыбалась князю, чтобы тот даже не смел подумать, что меня надо спасать.
Вот бы еще хватило этого самовнушения надолго... Чтобы не замечать низкие потолки, мигающую лампочку и серые стены. Но после нескольких попыток открыть дверь ключом Антон Павлович жалобно сдался.
– Замок... чтоб его черти драли! Заклинило. Плотник нужен. Или топором дверь рубить.
