полу, скрип от опустившегося тела.

— Хочешь сказать, — заговорил голос, будто вздохнув, — что ты хочешь вернуться в свой мир. К своему виду.

— Я не хочу быть пленницей, — резко ответила я.

— Конечно, — я видела ладонь из тени, поднятую как в защите? Вряд ли. Понять было невозможно. — Ты точно ощущаешь себя в плену в таких обстоятельствах. Я… понимаю.

Звучало так, словно эта мысль раньше не приходила ему в голову. Словно он пытался поставить себя на мое место, и на этом месте оказалось неудобно. Я ждала, затаив дыхание, сидя на краю кресла. Я не знала, что ожидать дальше.

— Я не собираюсь удерживать тебя, — сказал голос после задумчивого молчания. — И не буду запирать тебя или вредить тебе. Но законы нашего брака требуют, чтобы ты оставалась со мной год и день. Когда время выйдет, я верну тебя в дом твоего отца.

Все мое тело дрожало, и я не смогла отогнать дрожь от голоса, когда прошептала:

— Почему?

— У меня должна быть жена. Я не могу пока раскрыть причины. Скажем так: мне нужна жена, и ты подходишь. Ты моя по лунулирианским законам Требования и Выбора. Больше ничего между нами не должно быть. Только твое терпение.

Что я могла сказать? Я не могла перестать дрожать. Но слабая надежда трепетала в сердце. Может, мне не придется сталкиваться с ужасами, которые воображение призвало, как только я проснулась в той кровати. Пальцы впились в подлокотники кресла, костяшки побелели.

— Наш брак будет слушаться простого правила, — продолжил незнакомец. — Ты будешь оставаться в моем доме указанный срок, и за это время ты не должна видеть мое лицо. Это важно, Валера. Понимаешь? Мы будем встречаться только в темноте, когда огонь у тебя догорает до углей. Пока ты следуешь правилу, ты будешь жить с удобствами в моем доме, к тебе будут относиться с уважением, как к жене лорда Димариса из Орикана. У тебя будут украшения и платья, угощения и фрукты, деликатесы со всей Эледрии, что пожелаешь. Я сделаю так, что ты не пожалеешь о времени в моем доме.

Мой подбородок дрожал, хоть я пыталась остановить это. Я пыталась заговорить, но мог вырваться всхлип, и я быстро подавила слова. Я с трудом расправила плечи, подняла голову, посмотрела на тьму, откуда звучал бестелесный голос.

— Почему я? — вырвался вопрос. Я ненавидела себя за то, как испуганно звучала.

В тенях сверкнули глаза? Или мой уставший разум снова выдумывал?

— Я увидел твое лицо, — его голос был мягким, рычание превратилось в урчание. — В зеркале, Звездном стекле. Я дорого заплатил за шанс посмотреть с гадальными водами и узнать, кто будет моей невестой. И я увидел тебя. Ты сидела у окна. Расчесывала волосы. Ты была спиной ко мне, но я видел твое лицо в отражении. Человек, — от гулкого смеха мне стало не по себе. — Я не это ожидал.

Я скривилась.

— А я не ожидала, что меня заманят в брак с тенью. Жизнь полна разочарований.

Еще пауза. Еще блеск, словно желтые кошачьи глаза были во тьме.

А потом:

— Я не говорил, что я разочарован.

Я не хотела быть испуганной мышкой, но следующий вопрос прозвучал тонким писком:

— Но это не настоящий брак?

— Он настоящий по законам Требования и…

— Да, да! — я подняла руку. — Законы Требования и Выбор. Ты это говорил. Но я о том, что… ты не будешь… как муж… я вернусь в дом отца такой, какая есть?

— Да, — задумчивая пауза, — хотя, конечно, я дам тебе хороший подарок при расставании.

— Мне плевать на это. Я просто хочу твое слово, что ты меня не тронешь.

— Даю слово.

— Но как мне поверить? Ты… фейри. Я знаю о твоем виде, я слышала истории. Как ты докажешь, что не обманешь меня? Или что просто не передумаешь?

Тень напротив меня встала. Я вжалась в кресло, в подушку спинки. Пульс безумно бился, и я с трудом сдерживала подступающий вопль.

Но незнакомец сказал:

— Ты права.

Я посмотрела на него, на тень, где должно было находиться его лицо.

— Не честно, — продолжил он, — что я получаю власть над тобой. Ты же помогаешь мне.

Тяжелый шаг. Я почти видела силуэт широких плеч над собой, почти разглядела голову в капюшоне.

— Валера, ты — моя жена по Требованию и Выбору. Как моя жена, ты владеешь всем, чем владею я, моим домом, титулом… и моим именем. Настоящим именем. Которое произнесла моя мать над моей колыбелью утром моего рождения. Оно слишком сильное и опасное, чтобы отдавать его легко. Но я дам его тебе вместе с обещанием, что, когда ты покинешь мой дом в конце срока, ты будешь нетронутой и невредимой.

Еще движение, невидимая фигура опустилась на колени передо мной. Я не могла разобрать черты, но силуэт был озарен сиянием лунного огня. Даже когда он был на коленях, его голова была на уровне с моей. Длинные пальцы поймали мои ладони, убрали их с подлокотников и соединили. Его прикосновение было холодным, и каждая ладонь могла накрыть обе мои сразу. И я ощутила длинные ногти… когти? Страх пробежал мурашками по рукам.

Он склонился ко мне. Я ощутила дыхание на лице, как в ночь перед тем, как я легла спать. Я пыталась различить его черты, но его голова закрывала свет углей. Я ничего не видела.

— Меня зовут Эролас, — сказал он. — Я — твой муж, Валера.

Что-то коснулось моего лба. Я с шоком поняла, что губы целовали мой лоб. Я не успела отреагировать, ощущение прошло, но второй поцелуй коснулся моей щеки, как перышко, и я едва заметила это, а потом третий опустился на другую щеку.

Я сдавленно вскрикнула, высвободила руки и толкнула тьму перед собой. Я, казалось, ощутила нос, один из пальцев задел что-то острое — зуб? — а другой ткнул в глаз. Мне было все равно. Я толкнула изо всех сил, вскочила с кресла и бросилась за него, схватилась за спинку обеими руками, как за щит.

— Лжец! — выдавила я. — Ты сказал, что не будешь меня трогать! Это все было выступлением, и ты дал мне ложное имя? Зачем, если через миг ты стал вести себя, как хочешь?

Тень встала, и мне показалось, что он качал головой, пока пятился.

— Прости меня! — быстро сказал он. — Я не врал. Церемония передачи имени — древний обычай. Три поцелуя — часть эледрианской брачной ночи. Я должен дать тебе имя перед тем, как поцелую тебя трижды. А потом должен ждать, пока ты не