Седой пулеметчик не любил морских путешествий. Была у него склонность к морской болезни, но страх оказался напрасным, погода стояла тихая и море было спокойным, потому он быстро освоился. Прохвост водитель, который тогда был простым автоматчиком, после первой же стычки предложил пари.

В дежурство пулеметчика вахтенные засекли быстро приближающееся белое пятнышко, оставлявшее за собой пенный след, отлично видный на синей маслянистой поверхности моря. Лодка явно шла наперерез. Когда подошла поближе - с нее какой-то курчавый ковбой бахнул из гранатомета. Естественно - промазав, но показав свои намерения. В ответ седой из своего пулемета изрешетил атакующую скорлупку быстро и надежно, так, что больше оттуда не стрелял никто, а когда пиратский бот ткнулся в борт танкера, то из десятка негров там вяло шевелились только трое. Вблизи корыто пиратов производило убогое впечатление, разве что моторы на нем стояли неплохие.

Неуправляемая лодка тыкалась внизу в борт, словно слепой щенок, и тут-то прохвост - водитель и подначил пулеметчика - сможет ли он вообще утопить эту лодку? Недобитых пиратов уже дострелили, развлечение же хотелось продолжить, азарт не утих. И седой купился на подначку, перевесившись опасно через ограждение он длинной - на остаток ленты очередью влепил по лодке, только щепки полетели.

Пули выгрызли кусок борта, словно акульими зубами, в полузатопленную посудину, где и так уже мертвецы валялись в воде, розовой, со спиралями алыми, хлынуло бодро море и лодка, дернувшись и заваливаясь на бок, отвалила от негостеприимного танкера. Тяжелые моторы на корме тут же ушли вниз, нос лодки задрался почти вертикально и вскоре только какая-то пластиковая яркая ерунда, плававшая в кильватерном пенном следе говорила о том, что тут только что были пираты.

Водитель поставил ящик виски, заявив, что за время контракта пулеметчик не утопит десять лодок. Седой при свидетелях пари принял, отметив только ряд важных деталей вроде того, что виски не должно быть смесью керосина с ацетоном и одну бутылку проспоривший сам выпьет. Против этого никто возражать не стал, все отлично по себе знали, насколько разным может быть алкогольное пойло, независимо от названия.

Только очень сильно после наивный пулеметчик узнал, что таким простым способом прохвост спихнул на него свои дежурства - жадноват и азартен был седой обладатель фарфоровых зубов, потому рвался первым обнаружить и первым же уничтожить лакомых пиратов. Остальные его приятели отдыхали во всю мочь, зная, что их товарищ бдит неустанно и практически - бесплатно.

Ящик виски он выиграл, правда были сомнения в паре целей - оттуда не стреляли, так что может быть там были банальные рыбаки, но как-то об этом никто не подумал. Впрочем, всем было наплевать на аборигенов. В том числе - и самим аборигенам. Но, что опять же характерно - к концу срока заказа нападения практически прекратились, то ли пираты кончились, то ли моторы к их лодкам.

Воспоминания о "мокрых" заказах были сейчас особенно печальны. Вода и впрямь кончилась, причем это произошло настолько внезапно, что просто поразило всех. Такого просто никто не помнил! Попытки утолять жажду сладкой газировкой, как сделали наиболее легкомысленные, ситуацию только ухудшили. Жара спекала мозги, рот обсох и говорить не хотелось, казалось, что язык шуршит о зубы, словно наждак. День начальство убило на пустые, как выяснилось к вечеру, переговоры. Воду не привезли.

Спать легли в мерзейшем настроении, да и оно ухудшилось очень скоро.

Вскакивать ночью пришлось по боевой – красной тревоге, от чего уже и отвыкли. Старый конь борозды не испортит, правда и глубоко не вспашет. Пока спешно оделись и напяливая на себя амуницию, снаряжение и оружие добежали до броневика, прошло многовато времени.

- Эхо два здесь Чарли папа! Где вас черти носят! Эхо два здесь Чарли папа! – голос чифтена буквально звенел от ярости, и водитель ответил, даже не успев плюхнуться на сидение и не напипяливая гарнитуру на голову, сразу как вскочил в машину и хапнул лапой. Таким тоном чифтен никогда не разговаривал прежде и всей своей отточенной солдатской чуйкой наемник понял – тут дело идет даже не о потере бонусов, дело совсем паршивое. Броневик закачался – остальной экипаж на манер стада слонов грузился с разбегу в тесное чрево, забыв даже ругаться.

- Чарли папа, здесь Эхо два, экипаж ок. Прием?

- Эхо два здесь Чарли папа! Виски, чарли, виски, эхо, лима, виски! Сиерра, лима, танго, зулу, квебек, индия…

Дальше глуховатый пулеметчик, приводя в полную боевую готовность оба пулемета, не расслышал к его глубокому сожалению, но ясно было совершенно, что ситуация нештатная до предела, а это категорически не приятно. Координаты чифтен диктовал уж больно похожие на лагерь научников или где-то рядом с ними.

В брюхе похолодело и закрутило. И это тоже весьма внятный признак близкой опасности. Чего-чего, а седой и жив был только потому, что верил своему чуткому организму.

- Оскар, майк! (Оn the move - «выдвинулись») – ответил водитель начальству и бронетранспортер буквально прыгнул вперед, чуть не врезавшись в выскочившую из-за угла жилого контейнера машину воздушной разведки с коптером на крыше. Разминулись в сантиметрах и мигом вылетели за ворота. Коптерщики благоразумно держались сзади. За броней.

- Что там? – не удержался седой.

- Бохика! – буркнул водитель. (Bend Over, Here It Comes Again, «подставляй задницу — снова начинается»).

- Виски, танго, фокстрот? – недовольно спросил и конопатый. (WTF, «what the fuck?», то есть «какого хрена?»)

- Заткнитесь, сам не знаю! Сейчас трутень поглядит!

Экипаж заткнулся. Трутнями называли ребят воздушного наблюдения и потому, что их работа была не бей лежачего и в караул их не ставили, как истинных фоббитов, а отчасти и потому что они управляли дронами. (Опять жаргонная игра слов – дрон в переводе – трутень, а фоббит – солдат, действующий на передовой, но не вступающий в боестолкновения непосредственно, а сидящий по долгу службы у себя в норке на манер хоббита).

Погонялы трутня опять же не утомили переговорами, намекнули только, что радио прослушивается и трепаться не стоит. Наконец приказали остановиться и обеспечить периметр. Пришлось подчиняться. Дрон ушел в звездное небо. Фоббиты быстро спрятались в свою конуру.

Чувствуя себя черным тараканом на белой простыне, седой поворачивал башенку, стараясь не пропустить угрозы. Конопатый занял свою позицию, с облегченным вздохом променяв прохладную тесноту броневика на жаркий простор пустыни. Водитель зло пыхтел. Наконец рация ожила. И стало совсем тошно.

Фоббиты иносказательно, но понятно