Нельзя терять ни минуты. Я бегу обратно тем же путем, которым пришел, пламя ползет по потолку над головой, а вокруг нас падают куски дерева и искорёженный пластик. Я взбегаю по лестнице, мои глаза полны слез, в горле першит.

Когда я возвращаюсь на палубу, весь корабль начинает сильно крениться на правый борт, набирая воду, а пламя пожирает все, что находится над поверхностью.

Если мы останемся здесь, мы умрем. Крепко прижимая Мэй к себе, я несусь по палубе, затем перепрыгиваю через перила мы летим в холодную темную воду. Как раз в тот момент, когда мы летим, от очередного взрыва часть яхты разлетается вдребезги, и над головой пролетают куски горящей древесины. Мы погружаемся, вода очень холодная, несмотря на бушующий над головой ад.

Мэй начинает барахтаться, но я крепко держу ее и вытаскиваю на поверхность. Когда мы выныриваем из воды, мы оба хватаем ртом воздух. Дым все еще клубится вокруг нас, но уже не такой густой, как на лодке.

Я отталкиваюсь одной рукой и плыву к причалу, где Тору уже бросает нам веревку. Я хватаюсь за нее, и он подтягивает нас, пока яхта скрипит и воет, наполовину погрузившись в воду.

Мэй кашляет, когда я передаю ее Тору. Затем я забираюсь к ней за спину и тяжело опускаюсь на камни, пока Тору оглядывает нас.

— Срань господня. — Он бледен, как будто увидел чертово привидение. — Ни хрена себе, Каз.

Я склоняюсь над Мэй и кладу руку на ее перепачканную сажей щеку.

— Ты в порядке? — Она еще немного покашливает и кивает.

— Я.… я думаю, да.

— Ты уверена? — Я сажаю ее к себе на колени и осматриваю, изучая каждую клеточку ее тела, которую могу разглядеть. — Ты не обожглась или не ушиблась?

Она качает головой.

— Нет. — Ее глаза наполняются слезами. — Но мне жаль. Я не знала. — Она разрыдалась и спрятала лицо у меня на груди. — Мне так жаль.

Я хочу разозлиться на нее. И в какой-то степени я злюсь. Потому что она напугала меня до смерти. Если бы с ней что-то случилось, я бы не смог себе этого простить.

Крепко обняв ее, я нежно укачиваю ее, пока мои люди возвращаются к своим машинам и уезжают. Вдалеке раздаются звуки сирен, когда я поднимаюсь на ноги и несу ее, все еще плачущую, к своей машине. Я сажусь на заднее сиденье и держу ее, пока Тору ведет машину.

Мне никогда в жизни не было так страшно. Это о чем-то говорит после всего, что я сделал, через что прошел. Но когда я услышал ее испуганный крик — крик, зовущий меня, — у меня мурашки побежали по спине, когда я вспомнил, как это звучало.

— Почему, маленькая бунтарка? — Я убираю мокрые волосы с ее лба. — Зачем ты это сделала?

Она всхлипывает, слезы все еще текут, когда я глажу ее по щекам.

— Я думала, ты… я думала… — Она кашляет.

Я бросаю взгляд на Тору в зеркале заднего вида.

— Немедленно вызови моего врача на дом. Я хочу, чтобы он осмотрел ее. Заплати вдвое, втрое больше, сколько потребуется.

— Понял. — Тору кивает и достает свой телефон.

Поворачиваясь к Мэй, я запечатлеваю поцелуй на ее прохладном лбу.

— А теперь объясни. Мне нужно знать, что только что произошло, чтобы это больше никогда не повторилось.

— Я хотела, чтобы ты лег в постель, но ты этого не сделал, поэтому я немного подслушала, о чем ты говорил с Тору, но не смогла разобрать всего. Я знала, что ты куда-то собрался, поэтому спряталась в твоем багажнике. — Она повышает голос и говорит быстро.

Я снова целую ее в лоб.

— Ты в безопасности. Все в порядке. Не торопись, маленькая бунтарка. Не торопись.

Она кивает и снова шмыгает носом.

— Я думала, ты собираешься на вечеринку на яхте. Я-я думала, там будут стриптизерши и все такое, и я разозлилась и…

Я не могу сдержать смешок, который вырывается у меня.

— Ты думала, что я ушел к другой женщине, когда ты была в моей постели? — Ее брови сходятся на переносице.

— Ну, я думаю… Да. Это то, что я подумала.

Я смеюсь так сильно, что начинаю кашлять, мои легкие горят от едкого дыма, но, черт возьми, если она смешит меня.

— Ты думаешь, есть хоть одна женщина в мире, которая смогла бы соблазнить меня, когда у меня есть ты, Мэй?

Ее хмурый взгляд расплывается в легкой улыбке.

— Ты серьезно?

— Конечно. — Я прижимаюсь лбом к ее лбу. — Не сомневайся в этом, Мэй. Никогда.

— Хорошо.

Я крепче прижимаю ее к себе.

— И никогда не подвергай себя такой опасности. Поняла?

— Я не хотела.

— Но ты сделала это. Если хочешь спросить меня о чем-то, спрашивай. Если хочешь знать, куда я еду, спрашивай. Но не подвергай себя опасности. Я мог потерять тебя. — Мой голос срывается от этой мысли, от боли, которую причиняет произнесение этого вслух. — Не поступай так со мной, Мэй. — Шепчу я и глажу ее по щеке. — Пожалуйста, не надо.

Она утыкается лицом мне в шею и кивает.

— Я не буду. Мне жаль.

— Все в порядке, маленькая бунтарка. У нас все будет хорошо. — Я прижимаю ее к себе и всерьез думаю о том, чтобы никогда больше не выпускать ее из своих надежных объятий.

Глава 12

Мэй

Кадзуо стоит в изножье кровати, скрестив руки на груди. Он практически не сводит глаз с доктора, пока тот осматривает меня. Доктор Хант сдерживает улыбку, но, похоже, Кадзуо его не беспокоит. Значит, один из нас. Я и сама начинаю раздражаться.

Прошло почти три дня с той ужасной ночи. Сначала я не думала, что Кадзуо на меня злится. Не из-за того, что он прижимал меня к себе так, будто я исчезну, если он отпустит меня хоть на секунду. Он привел меня обратно в дом, где отрывисто отдавал приказы всем, кроме меня, прежде чем отвести наверх, в свою спальню. Он раздел меня и потащил за собой в душ. Он сделал то же самое со своей одеждой, но оставил свои дурацкие боксеры.

Несмотря на то, что у меня раскалывалась голова и легкие были словно в огне, все, на что я могла обратить внимание, — это на то, как руки Кадзуо касались моего тела, когда он смывал дым с моих волос, а затем с кожи, прежде чем проделать то же самое со своим собственным. Я видела очертания