Шрифт:
Закладка:
– Нет… Просто… Отдыхать… – я не знаю, зачем оправдываюсь, просто его тон, злой и жесткий, не позволяет вспомнить, что я, вообще-то, свободная женщина. И могу летать к кому хочу. И вообще… Это же удобный случай спрыгнуть с этих болезненных отношений! Матвей же ревнивый, он может, наконец, обидеться и бросить меня… Одна мысль об этом варианте обдает сердце холодом, и я не могу сдержать дрожь ужаса. Непроизвольная реакция, не получается ее контролировать! Прекрасный выход был бы… Да… Он уйдет и никогда больше не вернется. А я… Я просто лягу и умру. В обнимку с мороженым.
Возле квартиры, до которой мы долетаем с космической просто скоростью, Матвей ставит меня на ноги, прислоняет к спиной к двери, чуть отстранившись, чтоб всунуть ключ в замок. Раздается щелчок. А Матвей внезапно жестко прихватывает меня за подбородок, прижимается и шепчет горячо в губы, воспаленно глядя в глаза:
– Мне плевать, к кому ты там летала, слышишь? Плевать. Я всех твоих мужиков переживу. Всех. И никому тебя не отдам. И не отпущу. Поняла?
Киваю заторможенно.
Он сейчас пугающе серьезен. И глаза… бешеные просто. Безумные.
Матвей смотрит еще пару секунд, внимательно отслеживая реакцию на свои слова. Поняла ли? Полностью ли дошло?
А затем усмехается, порочно и сексуально:
– Но ты заплатишь за свое поведение, малыш. Ты мне сильно задолжала. Я тут полгорода не разнес, когда узнал, куда ты свинтила, только потому, что ждал. Хотел тебе в глаза посмотреть.
– Посмотрел?.. – хриплю я, не в силах выносить его взгляд, и то напряжение, что сейчас бурлит между нами.
– Нет еще. Место не подходящее. Надо наедине, а то вдруг помешают. Нам нужны свидетели?
Ох… Нет…
– Вот и я так думаю, – говорит он и толкает меня грудью вперед, в открывшуюся дверь квартиры…
Глава 10
Темнота коридора, закрывшаяся за спиной Матвея дверь, ощущение, что мы наедине, только вдвоем, и никто во всем мире не способен помешать, оглушают.
Я, безвольно опустив руки, смотрю, как Матвей, едва различимый в полумраке, скидывает на пол с плеча мою сумку. И взгляда от меня не отрывает, черного, куда чернее сейчас, чем все окружающее нас пространство.
В сумке что-то глухо звякает, нарушая напряженную тишину, установившуюся между нами.
Я вздрагиваю от этого звука, показавшегося очень громким, смотрю вниз, на сумку.
Матвей тоже смотрит.
– У тебя там нет ничего бьющегося? – спрашивает он.
– Нет… Не знаю… – поднимаю на него взгляд и признаюсь растерянно, – не помню…
Матвей изучает меня, прищурившись. Его глаза в полумраке блестят масляно, шало и весело. Злость уже ушла куда-то, судя по всему. Ревность тоже… Наверно. И теперь в его взгляде – лишь интерес и плотское, огненное желание. Такое сильное, что даже больно становится в низу живота. Подчиняющее.
– Тогда пофиг, – решает он и наступает на меня, – посмотришь… Потом.
Я почему-то, несмотря на то, что прекрасно знаю, чем все закончится в итоге, шагаю назад, синхронно с ним, и в Матвей усмехается, довольно и дерзко. У меня от его усмешки, по-мальчишески лихой и сумасшедшей, ноги слабеют. Боже… Разве так можно, чтоб просто от улыбки? Просто от одного взгляда?
Я сошла с ума?
– Хочешь поиграть? – он тормозит, осматривая меня, неторопливо, по-хозяйски, транслируя взглядом, какие именно картинки сейчас в голове крутятся, – я, так-то, не против… – стягивает с себя куртку, оставаясь в темной футболке с коротким рукавом. И я невольно залипаю на широченных плечах, которым явно тесно в моем маленьком коридорчике, на мускулистых руках, забитых татуировками… А эти предплечья, вены на них, выступающие, завораживающие… О-о-о… Сглатываю, поймав себя на этом неправильном, унижающем меня любовании, растерянно перевожу взгляд на лицо Матвея, и со стыдом понимаю, что он все прекрасно видит! Нет у меня ни одной возможности хоть как-то спрятать от этого бессовестного парня свой чисто женский восторженный интерес! И это ужасно! Потому что я слабая, такая слабая! А это непривычно для меня! Я уже практически двадцать лет сильная! Нельзя по-другому, когда остаешься одна, да еще и с ребенком на руках. И теперь так странно и страшно ощущать себя иной.
И понимать, что твою слабость видят другие.
И что побороть ты эту слабость не можешь…
– Знаешь… – прищуривается Матвей, стягивая с ног обувь, по-варварски, цепляя одним кроссовком задник другой, – я бы поиграл даже. Мне интересно… Все эти догонялки, убегалки… Принуждалки… Но проблема в том… – освободившись от обуви, он выпрямляется и шагает ко мне, – что я задолбался тебя ждать. И сейчас хочу просто… секса.
Матвей закидывает руки за голову и стаскивает одним движением футболку.
И меня ослепляет. Снова. Как в тот наш первый раз, когда я настолько сошла с ума от внезапного зрелища его широченной, раскачанной, невероятно красивой груди, что просто потеряла дар речи. И всякое соображение.
И себя я тоже потеряла.
Именно тогда.
Матвей подходит ближе, нанося еще один удар по моим истрепанным нервам, теперь уже не визуальный, а обонятельный. Обволакивая своим терпким, мужским, слюновыделительным ароматом.
Кладет тяжелые ладони мне на плечи, заставляет смотреть на себя.
Я подчиняюсь. Смотрю.
Глаза его сейчас серьезные, ни намека на недавнюю насмешку, веселье, похоть. Боже, у этого мальчика миллион сущностей… Он меня убьет. Он уже убивает.
– Мира, – говорит он, – может, хватит уже бегать, а? Я лично задолбался, а ты?
– Я… Ты же знаешь, что это все ни к чему не приведет… – едва шевелю я губами, но упрямо пытаюсь спаси себя. Хотя бы оправдать. Чуть-чуть.
– Опять свою шарманку, – морщится он, – это уже привело! Это привело нас к постели. И приводит постоянно. Тебе не кажется, что два месяца – вполне себе срок, чтоб прийти в чувство и признать уже, что у нас не просто разовый перепихон? А?
– А что? – спрашиваю я, – что? Ты мне хочешь что-то предложить?
Матвей молчит, пальцы на моих плечах сжимаются чуть сильнее, причиняя легкую боль.
– Этот разговор ни к чему, Матвей, – я вздыхаю, приходя в себя, повожу плечами, показывая, что мне неудобно и больно, и Матвей тут же ослабляет хватку. Но не отпускает. И не отходит. Наоборот, пробует успокоить меня, едва-едва проводя большими пальцами рук вверх и вниз по коже. Это так приятно… И так неправильно сейчас. Так отвлекает! Мы невероятно сходимся на тактильном, животном уровне. Чувствуем друг друга. Но этого мало… Мало же?
– Слушай… – он пытается быть убедительным, вернуть отвоеванные позиции. Ведь буквально мгновение назад он был на коне, я подчинялась и ни о каком сопротивлении даже не думала!
