Пару лет спустя фотограф Эдвард Стейхен сделал снимок (теперь он висит в Метрополитен-музее), который укрепил мифическое убеждение, будто скульптура есть автопортрет Родена. На этом снимке Роден стоит возле своего «Мыслителя» и таким же жестом попирает кулаком подбородок. Темная экспозиция фотографии стирает границы между человеком живым и неживым, превращает художника и его творение в личность и ее альтер эго. Тела обоих от шеи до пят укутывают тени, и кажется, будто тела эти лишь подпирают тяжелые головы. Позднее Рильке написал про «Мыслителя», что «все его тело – это голова, а вся его кровь – это разум».

Один из вариантов «Мыслителя» Роден усадил на деревянную рамку высотой в четыре метра, которая позже станет «Вратами ада». Он пробовал. Когда посетители спрашивали о грудах дерева, которые заполняли всю мастерскую, скульптор отвечал: «Это моя дверь». Сначала, и часто уже при свете свечей, Роден лепил рельеф и фигуры из глины, а затем крепил на опоры портала. Размер скульптур, с одной стороны, отвергал сомнения, что они могли быть отлиты по живому, с другой же – хорошо показывал мастерство создателя. Благодаря знаниям готической архитектуры Роден собрал страдающие потерянные души в скульптурные группы так, чтобы тенями добиться большего драматизма. Тела вытягивались и изгибались, будто из них вынимали внутренности.

«Врата» часто считают вершиной творчества Родена, но на самом деле эта композиция так и не была закончена. Она все обрастала деталями и увеличивалась в размере и, наконец, выросла до шести метров в высоту и девяти метров в ширину. Роден работал над «Вратами» тридцать семь лет и лишь однажды показывал ее полностью в глине, а вот в бронзе, вопреки планам, она была отлита уже после смерти Мастера. Более доходные заказы отодвигали работу, к тому же Родену всегда не хватало помощников. Они долго не задерживались – прочь их гнал или избыток таланта, или его отсутствие.

На самом деле Мастер был беспощадным самоучкой. Хоть у него и были руки гения, но его ум был «мешаниной Данте, Микеланджело, Гюго, Делакруа», как писал Эдмон де Гонкур после визита в ателье Родена, через два года после начала работы над «Вратами». Гонкуру гигантская беспорядочная груда напомнила коралловый риф, а Роден показался «творцом задумок, набросков, фрагментов в тысячи изображений, тысячи мечтаний, который ничего не доводит до конца».

Работе Родена в то время постоянно мешало еще одно обстоятельство: юная скульпторша Камилла Клодель. В 1882 году Альфред Буше взял творческий отпуск и отправился исследовать Флоренцию, а Родена попросил о дружеской любезности – вести днем по пятницам уроки искусства у маленького класса.

Нетрудно понять, чем скульптору приглянулась талантливая студентка со светло-каштановыми волосами и льдисто-голубыми глазами. По природе она была прямолинейна, где-то даже груба: громко вздыхала от скуки, бормотала под нос замечания и говорила с отчетливо деревенским произношением. Многих в ней поражала резкость, но Родена девушка просто пленила. Дерзкое очарование Клодель хорошо передает один шутливый опросник того времени:

Каким должен быть мужчина?

Послушным жене.

Какой должна быть женщина?

Лишать мужа покоя.

Назови свою главную добродетель

У меня их нет: они все скучные.

Также ясно почему девушка в восемнадцать лет не ответила немедленной взаимностью сорокалетнему мужчине. По совету учителя она только что вместе с семьей перебралась из французской деревеньки в самое сердце Монпарнаса, чтобы изучать искусство в Париже. Художники здесь были повсюду, почти в каждой квартире и в каждом доме, и впервые в жизни Камилла не чувствовала себя изгоем. Среди всех этих восторгов немолодой учитель фурора, конечно, не произвел. Судя по шутливым вопросникам того времени, брак Камилла едва ли воспринимала серьезно.

Через год Роден уже любил Клодель отчаянно и безмерно. Иногда она отказывала скульптору в свиданиях, и тогда он выискивал любой предлог, чтобы наведаться к ее другу, где рассчитывал ее найти.

«Сжалься же надо мной, жестокая девчонка! Прекрати эти мучения! Ни дня больше не выдержу я без тебя!» – писал скульптор Камилле в 1883 году.

Роден и Клодель отличались разительно, но все же их связывало бесспорное сходство. Огюст искренне верил в талант Камиллы и при всякой возможности хвалил ее перед другими. А Камилла же постепенно проникалась его «бойкими и блестящими» творческими советами. Оба они пылко отдавались работе и признавали ее главенство прежде всего остального.

В 1885 году Роден искал помощника для нового заказа. Скульптурная группа «Граждане Кале» задумывались как памятник шести жителям французского портового городка, которые в XIV веке ценой своих жизней спасли сограждан во время английской осады. Впервые в свое ателье Роден допустил женщин – Камиллу Клодель и ее подругу Джесси Липскомб.

Вскоре Клодель стала главным подмастерьем Родена и вместе с ним работала над «Гражданами» и «Вратами».

Пока другие помощники болтали и курили, Камилла в облаках сигаретного дыма сосредоточенно и молчаливо лепила крохотные руки и ноги – Роден доверял это только ей. Уже через год между скульптором и его ученицей пылала бешеная страсть. Чувства были такой силы, что возлюбленные заключили договор, по которому Роден обязался не заводить других любовниц и учениц. Он поклялся оставить Бере и шесть месяцев провести с Клодель в Италии, а после – жениться на ней.

Отношения с Камиллой глубже раскрыли интерес Родена к женщинам как в искусстве, так и в жизни. Теперь он охотно заводил знакомства с мужчинами, многие из которых женились на талантливых женщинах. В скульптурах теперь чаще появлялись женские образы, нередко похожие на Клодель. Пробовал он и разные эротические композиции. Одна из них – мраморная скульптура влюбленных в натуральную величину, которую он закончил в 1889 году и назвал «Поцелуй». Мужчина и женщина сплелись в столь тесных объятиях, что, даже обойдя статую по кругу, невозможно разглядеть их лица. Скрытая от чужих докучливых взглядов, пара уединилась в собственной вселенной, подобно Клодель и Родену, по крайней мере ненадолго.

Работы пятидесятилетнего Родена приводили критиков в полное замешательство. Как относиться к художнику, который не учился в Высшей школе и не постигал мастерство ни у одного из ныне живущих мастеров? И который, мало того, вовсе не чурается своего дилетантства. Не пытается скрыть или исправить ошибки, а напротив, всячески их подчеркивает.

Пока критики с недоверием оценивали талант скульптора, художники принимали его с распростертыми объятиями. Поль Сезанн горячо почитал творчество Родена и по некоторым свидетельствам во время первой встречи с кумиром в 1894 году даже