— Есть на свете справедливость, — подумала Ирина, глядя, как меняется лицо Балашова, осознавшего, кто стоит перед ним и видит всю эту неприглядную картину.

В коридоре послышался топот множества ног и в разгромленную кладовку вбежали солдаты из охраны Манежа. С ними был офицер, который сразу оценил «место действия» и по-военному чётко обратился к старшему офицеру, Николая Обухову.

Князь Обухов церемониться не стал и приказал всех арестовать.

Граф Балашов попытался «воззвать» к будущему родственнику, но, слова застряли у него в горле, когда он увидел взгляд Обухова. Тогда он попытался обратиться к невесте. Но Софья отвернулась.

Князь Обухов, обернувшись к Ирэн, попросил посчитать нанесённый ущерб. Потом подошёл к сестре, которая тотчас же уткнулась к нему в грудь лицом. Тонкие плечики её вздрагивали.

Ирина поняла, что, в сущности, Софья, ещё совсем девчонка, немного разбалованная, привыкшая получать всё, что она хочет, старающаяся казаться взрослой, но на самом деле ещё недалеко ушедшая от ребёнка.

Прибежал распорядитель, застыл на пороге «кладовки» разглядывая… нет, не погром, а прекрасное витражное окно, через которое проникали лучи солнца.

Распорядитель как-то странно оглянулся назад, как будто проверяя, а действительно ли он пришёл именно в то помещение куда планировал. Потом кинул подозрительный взгляд на Ирэн, видимо, просчитывая, могла ли она за ночь разломать стену и вставить витражное окно.

И только потом он опустил поражённый взгляд и увидел наконец, во что превратились стенды. Всего стендов в кладовке было три.

Один стенд был оборудован под металлическую продукцию, на неё был выставлен плуг и изделия из булата

На втором стенде представлялись кримы, мыло и стеклянная продукция медицинского назначения. И вот он больше всех пострадал.

На третьем стенде располагались ювелирные украшения и столовое серебро.

К большому облегчению Ирина поняла, что люди не пострадали. Порадовалась, что не было Павла, тот бы обязательно ввязался в драку с погромщиками, и неизвестно чем бы это закончилось, учитывая мощные кулаки ювелира.

— Почему ваши стенды так далеко от основной выставки, — спросил князь Обухов, рассматривая отобранный у одного из погромщиков булатный кинжал

Ирина пожала плечами, — так выделили в Мануфакур-коллегии

— Я бы ваш стенд ни за что не нашёл, а здесь столько интересного, — продолжил князь.

Княжна Софья, которая уже справилась с эмоциями, подхватила:

— Да, да, я слышала о том, что появились такие новинки, но сама пока не видела.

И схватив кусок мыла ароматом розовой воды, добавила, обращаясь к брату:

— Николя, смотри какая прелесть

Князь подозвал распорядителя, который снова застыл, глядя на витраж и наклонившись к нему, обманчиво доверительным тоном сказал:

— Любезный, я бы на вашем месте срочным образом согласовал перемещение разгромленных, по вашему недосмотру стендов, на другое, более доступное для посетителей выставки место.

Распорядитель снова подозрительно взглянул на Ирэн и наконец-то нашёл в себе смелость задать вопрос, указав на витраж:

— Госпожа баронесса, а откуда такая красота?

Ирина посмотрела на распорядителя и вместо ответа повторила:

— Отправляйте запрос в коллегию, мне срочно нужно новое место.

Распорядитель начал мямлить, что место имеется, потому как один из заявленных ранее производителей не приехал

Ирина сразу же приказала отвести и показать. Князь и княжна Обуховы присоединились, и они все вместе направились к выходу из «кладовки».

На выходе в коридор услышали громкий голос, который спрашивал:

— Я вас спрашиваю, где баронесса Виленская?

Вышли в коридор и увидели графа Забела, который буквально тряс несчастного служащего Манежа, который может и пытался что-то сказать, но поскольку находился в «подвешенном» положении, да ещё и натянутый сюртук сдавил ему горло, то сделать это не представлялось возможным. Он судорожно пытался хотя бы вдохнуть.

Забела оглянулся, увидел выходящих из кладовки и совершенно возмутительным образом, как будто они здесь были только вдвоём с возгласом:

— Ирэн, наконец-то

Схватил Ирэн и закружил. Ирина даже возмутиться не успела. И в этот момент раздалось звонкое:

— Мама

Забела выпустил Ирину из объятий, она обернулась, увидела бегущего к ней сына и возмущённое лицо барона Виленского.

***

Дом в Столешниковом переулке

Чарльз Уитворт, который никого и никогда не боялся, напротив сам наводил ужас на всех, стоял и не понимал, как избавиться от безотчётного страха, овладевающего им каждый раз, когда ему приходилось встречаться с этим человеком.

Человек всегда приходил в маске. В страшной маске застывшего с вечной улыбкой на лице мертвеца. Господин Уитворт знал только его голос, глухой с нотками скрипучего железа. Как будто однажды этому человеку пришлось очень громко кричать и теперь связки его работали недостаточно, чтобы издавать чистый звук.

— Значит провал? Очередной провал ваших агентов, —человек говорил таким тоном, что было понятно, что он не просто не доволен, он в ярости.

Всего то требовалось по-тихому вывезти мальчишку. А что устроил ваш агент?

Уитворт молчал, понимая, что у него нет аргументов и оправданий. Провал действительно вышел громким, учитывая, что в приюте ещё оказался барон Виленский, а все знают, что он друг императора, который пользуется его неограниченным доверием. Среди его друзей граф Шувалов, граф Забела, все они безгранично преданы императору и если он или его друзья начнут «копать», то наверняка выйдут на Уитворта.

Тем более, что супруга наместника жива, а она видела агента, да и мальчишка тоже мог её видеть. Хорошо, что не все засветились, но приют, да и монастырь стал ненадёжным местом, его теперь точно будут проверять.

— Агента убрать, активируйте следующую схему

Уитворт кивнул, потом сообразил, что человек сидит к нему спиной в кресле, развёрнутом к камину, и сказал вслух:

— Завтра на мануфактурной выставке начнём.

Глава